Вокруг света 1964-12, страница 44

Я запасся тем и другим. Но отвороты сапог так и не пришлось отгибать. С Полесьем происходило что-то непонятное. Наша машина — на этот раз авторемонтная летучка — шла и шла вперед, а обещанных непроходимых болот не встречалось. Хотя стоял коке ц апреля, грязи было не больше, чем на обычных проселках под Минском или Витебском.

Выйдя из машины, я замер в восхищении: прямо у колес стремительно неслась вода. Густая, непрозрачная, рыжеватого оттенка. Широкая искусственная река пролегла до самого Днепра. Была она непривычно прямая и ровная. На черном раскорчеванном поле четко виднелись ее песчаные отвальные берега. Видимо, когда экскаватор копал русло, торфяной слой оказался внизу, а сверху лег белый плывун. От него на болоте стало словно бы светлее.

— Ну, понимаете теперь, куда ушла вода? — спросил Бронислав Иосифович. — Вся осушаемая полесская низменность разрезана на прямоугольники. Лес еще не выкорчеван, кустарник не срезан, но каналы уже сделали свое дело: отсосали воду. Мощность этих природных насосов очень большая. Они будут перекачивать воду днем и ночью, зимой и летом, почти не требуя ремонта. Сложная система дренажа и отводные каналы, — продолжал Дубро, — одновременно будут играть и роль оросителей. Для того и сделаны регулирующие плотины. Стоит поднять уровень воды в каналах, как поднимутся грунтовые воды на полях. Закон физики... Теперь не трудно догадаться, что полесским полям не страшны ни засуха, ни паводок. Однако не надо думать, — он протестующе поднял руку, — будто мы боги, которым доступно все. Многое, но не все» Земля — это, брат, такой университет, который не осилишь и за целую жизнь. Пока что мы не дошли до последнего курса, и рано претендовать на диплом истинного земледельца.

Я удивился: это говорит инженер, который многие годы отдал осушению Полесского края! Он, кажется, правильно понял меня, потому что, присев на корточки на песчаном откосе канала, начал чертить схему осушительных сетей.

— Вот Днепр. От него мы тянем магистральный канал. Да, да, от него, хотя впоследствии вода пойдет в обратном направлении. А сейчас иначе нельзя. Экскаватор, двигаясь от Днепра по пряллой, обозначенной вешками линии, ведет за собой днепровскую воду. И по уровню ее ориентируется экскаваторщик.

Чуть мельче становится в канале — значит углубляйся. А если глубже — то уж тут осторожней бросай ковш, чтобы не перебрать лишнего. Наши технические нормы не разрешают перепадов больше двадцати сантиметров. И это на тринадцатикилометровом канале! Между прочим, построили мы его за семь месяцев Как думаете, быстро или медленно?

— Да очень быстро, — без обиняков признался я.

— А вот и нет! Современные мощные экскаваторы могут пробежать это расстояние за три месяца. Но кто будет крепить откосы? Нет пока такой машины. Бьем метровые березовые колья и по колено в воде устанавливаем плетень, который предохраняет откосы канала от размывания. Не смотрите на меня так пессимистически. Г ода через два-три мы сможем полностью перейти на сборный железобетон. Срок сооружения каналов сократится вдвое. Да и сейчас степень механизации работ достигает девяноста процентов. Крепление откосов — последняя ручная операция.

Мы ехали по осушенному болоту, а справа и слева от нас ревели моторы. Вначале попадались дренажные машины, которые с непостижимой ловкостью опускали в землю на метровую глубину керамические или полиэтиленовые трубки. Машины двигались перпендикулярно коллектору, оставляя в земле невидимые подземные водостоки. По этим подземным ручейкам вода устремлялась к коллектору, а оттуда по главному каналу к Днепру. И мне казалось, что я слышу, как булькает, сбегая, вода под ногами.

Потом попались навстречу тракторы с болотными плугами, которыми они поднимали вековую пойменную целину. А дальше грозной лавиной двигались корче

ватели-собиратели. И каждый выставлял перед собой два блестящих отполированных рога. Он поднимал на эти стальные рога целый лесной островок и нес его к краю межи. Сбрасывал -—ив обратный путь. И так все время, поперек намеченной полосы. По краям ее вырастали валы, ощетинившиеся стволами деревьев.

Если на пути встречалось особо упрямое дерево, корчеватель начинал кр/житься вокруг него, как разъяренный беловежский зубр. Черными фонтанами летел торф. Лязгали гусеницы. Скрипело дерево. Машина в конце концов оказывалась сильнее и победно несла на своих рогах поверженного лесного великана.

Совсем иначе вели себя кусторезы. Они методично и быстро сновали по пойме, заросшей ивняком. Казалось , идет косилка и кладет валки сена. А сено это выше самого трактора. Кабина его то показывается из ивняков, то пропадает в серебристо-зеленом море.

Ивняки уже по-весеннему принарядились и нехотя расступались перед гусеницами машины.

Я чувствовал, что в душе каждого механизатора происходит скрытая борьба. И он спрашивает сам себя: «Тебе не жалко?» И рассуждает примерно так: «Странная у меня работа!.. Чтобы по-новому расцвела эта земля, я должен сначала раздеть ее догола».

Пройдя по болоту с опущенными отворотами сапог, мы снова вернулись к каналу. На его песчаном отсосе сидел тракторист и методично таскал плотву самодельной удочкой.

Глядя на удачливого рыбака, я вперзые по-настоящему поверил в этот новый, на картах не обозначенный, приток Днепра. Он катился с веселым звоном по вековым полесским болотам...

А на другой день я увидел ярко-зеленые полосы озимых, раскинувшихся на месте болот. Вдоль поля по свежему руслу бежала вода. Туда, к Днепру... На откосах канала виднелись прошлогодние следы резиновых сапог.

Я шел от одного канала к другому и слушал, как перекликаются эти работяги-ручьи. Они не петляли по болоту в поисках выхода, а гордо и прямо шагали через вековые топи.

5

Полюбовавшись на весенний разлив Сожа, мы снова вернулись к Днепр/. Расстояние между этими реками невелико. Проселок попался сухой, накатанный. Через полтора часа попутный самосвал дозез нас до днепровского моста. Вышедший навстречу нам «газик» еще не пришел. Ожидая его, начальник строительно-мелиоративного управления ходил по берегу и бросал камни в бушую^/ю весеннюю реку.

Вскоре подоспел вызванный «газик», и мы поехали на другой, Березинский, участок. Название он получил от реки Березины, правого притока Днепра. Осушительные работы там только начинались. Участок организовался недавно, но уже успел завоевать переходящее Красное знамя, и Бронислав Иосифович ехал на торжество вручения его победителям.

Путь наш лежал по отличному, недавно проложенному шоссе. Оно связывало Днепр с Березиной и ничуть не уступало лучшим современным автострадам. На Березине строился город химиков Светлогорск, обрастала новыми заводами средневековая Речица, осушались большие массивы болот, и все это потребовало хороших дорог. По одной из них и летел наш «газик».

После бездорожья и попутных грузовиков эти последние семьдесят километров показались просто приятной прогулкой. Столбы-указатели неслись навстречу с такой скоростью, будто убегали от погони.

Я покачивался на мягких пружинах... и мечтал о том дне, кеда снова проедусь на панелевозе Саши Шиклы и после скитаний по болотам снова встречусь со старым бакенщиком...

Ой, старик, зададут теперь полесские болота работы Днепру! И тебе хлопот прибавят. И твою лодчонку будут качать сильнее, чем прежде...

Но Днепр не жалуется. Слышишь, как гудит он от избытка весенней силы?

.38