Вокруг света 1964-12, страница 45

Д ЪШа Я И ЪАЪА Я^онг^

Рисунки А. ЗЕФИРОВЛ

Л. Л АШУ К

Любопытна и неодинакова судьба древних легенд: одни из них подтверждаются научными данными, другие, напротив, опровергаются и становятся только достоянием мифологии. Но некоторые легенды, неоднократно и, казалось бы, убедительно опровергнутые, живут по сей день.

Сотни лет разыскивали исследователи «Золотую бабу» — легендарного идола уоало-сибирских народов. Над ее загадкой ломали голову многие².

Мне довелось немало ездить в северных местах по роду своей профессии этнографа, изучать материальную культуру, обычаи, прежние верования хантов, манси, коми, ненцев. И, конечно, меня не мог не волновать вопрос: а существовала ли на самом деле Золотая баба или это лишь чей-то домысел, ставший легендой? Пришлось зарыться в старинные книги, и вот к каким выводам привели меня поиски.

Легенда о Золотой бабе, по всей видимости, родилась на Руси в XIV—XV веках — в ту пору, когда крепнущее Московское государство стало активно расширять свои

Глава из книги «Легенды и были истории Севера», над которой автор — этнограф, исследователь Крайнего Севера Евразии — работает в настоящее время.

² См. «Вокруг света» № 1 за 1960 год, статья Л. Лившиц и Л. Теплова «Золотая баба аримаспов».

владения на северо-восток. Московские служилые люди закрепили тогда за Русью земли по рекам Вычегде, Печоре, Каме; перевалили через Урал, проникли в бассейн великой Оби и наложили на тамошнее разноязычное население «государеву» дань.

Вслед за военными и торговыми людьми в эти земли потянулись и православные попы, усердно насаждавшие христианство среди местных «идолопоклонников». Впервые о Золотой бабе упоминает Софийская летопись под 1398 годом, рассказывая о деятельности одного из православных миссионеров — Стефана Пермского.

Нет основания подозревать летописца в том, что Золотую бабу он придумал. Видимо, на Руси уже ходили смутные рассказы об этом идоле «че-ловецев незнаемых в восточной стороне». Но в то же время писатель конца XIV века Епифаний Премудрый, подробно и со знанием дела описавший дохристианские верования коми-пермичей, ни словом при этом не обмолвился о таком «чуде», как Золотая баба. По его словам, пермские идолы были деревянными, приношения же им делались различными предметами, главным образом пушниной (но иногда и вещами из драгоценных металлов).

Очень важно, что в дальнейшем ни один русский документ, за исключением послания митрополита Симона 1501 года, повторившего сообщение Софийской летописи, не содержит прямых свидетельств о Золотой бабе. А ведь, казалось бы, кому, как не русским, повествовать об этой диковинной фигуре. Вместе с тем рассказ о ней приобрел со временем большую известность в западноевропейской литературе XVI—XVII веков; редкий автор, говоря о Московии, не упоминает о «женщине из золота».

Начало было положено в 1517 году польским писателем М. Мехов-ским, который, со слов русских военнопленных в Кракове, поведал Европе, что «за землею, называемой Вяткой, находится большой идол Злота баба... золотая женщина или старуха, окрестные народы чтят ее и поклоняются ей».

В 1516—1518 годах в России побывал С. Герберштейн — дипломат, автор известной книги «Записка о Московских делах». В ней он, в частности, ссылаясь на какую-то русскую рукопись, сообщил новые сведения о Золотой бабе... Оказывается, это божество находилось не

за Вяткой, а «при устье Оби, в области Обдоре, на более дальнем берегу».

По словам Герберштейна, «этот идол Золотая старуха есть статуя в виде некоей старухи, которая держит в утробе сына, и будто там уже опять виден ребенок, про которого говорят, что он ей внук. Кроме того, будто бы она там поставила некие инструменты, которые издают постоянный звук наподобие труб».

Вот с этого-то, собственно, все и началось! Авторитет великого хитреца Герберштейна был настолько высок, а вера европейцев во всякие чудеса в России настолько прочной, что почти никто на Западе не усомнился в достоверности описания Золотой бабы. И она проделала поистине триумфальное шествие по книгам многих иностранных авторов.

Но обратимся к куда более скромному сообщению Сибирской (Кунгур-ской) летописи, относящемуся к периоду походов Ермака в бассейн среднего течения реки Оби.

Наибольшей точностью и достоверностью в этом повествовании отличается рассказ о походе в 1582 году Богдана Брязги «с товарищами» вниз .по Иртышу до Оби. Исследователи полагают, что первоначальная запись об этом походе была сделана кем-то из его участников.

Для нашей темы важен тот отрывок, где говорится о появлении отряда Брязги в Белогорье — важнейшем религиозном центре хантов на левом берегу Оби. Вот он полностью: «ту бо у них молбище болшее богыни древней, нага с сыном на стуле седя-щая, приемлюще дары от своих, и дающе ей статки во всяком промысле; а иже кто по обету не даст, мучит и томит; а кто принесет жалеючи к ней, тот пред нею пад умрет, имя-ще бо жрение (молебствия с жертвоприношениями) и съезд великий. Егда же вниде им слухи приезд Богдана, велела спрятаться и всем бежа-ти, и многое собрание кумирское спряташа и до сего дни».

Далее белогорское божество упоминается дважды. После гибели Ермака один из его панцирей ханты «отда-ша в приклад белогорскому шайтану». А когда ханты осадили городок, построенный русскими при устье Иртыша, то принесли с собой «болшего белогорского болвана», надеясь на его помощь. Казаки выстрелили из пушки, «и кумира их с древом на многие части раздробиша».

39