Вокруг света 1965-06, страница 19

невесомость... рывок... удар, еще удар — и машина неподвижно стоит на вершине. Все реже и спокойнее фыркают лопасти. Приехали. Все нормально. Падение на вершину было не аварией, а рядовым явлением. Иначе на вершину не сесть.

Вместо хребта Сарычева из-за погоды нам придется работать здесь, на краю Сордон-

нохского плато.

* * *

— Пупышев, как там с видимостью?

— Никак. Нету.

— А как с ужином?

— А тоже никак.

Пупышев топчется снаружи,

готовит ужин. Остальные расстелили в палатке спальные мешки из верблюжьей шерсти и отдыхают.

Досуг выпал стихийно. Нахлобучилось на вершину сырое облако, вот он и выпал. Сразу отсырели стенки палатки, занавесились пейзажи, на горе запахло баней.

Для того чтобы определить координаты точки и установить на ней опорный топографический знак, который станет основой будущей карты, нужно сделать с помощью теодолита засечки по трем вершинам. Направления на две намеченные вершины определили еще до появления облака, а третья оказалась выбранной неудачно: виднелась не на фоне неба, а на фоне еще более высокой горы. Оттенить ее могло только закатное или рассветное солнце. Но солнца пока не было.

Не было и воды. Доставленная вертолетом оказалась непригодной для питья. Железная бочка пустила густые масляные разводы. По жребию искать чистый ключ ушел вниз Алексеев, а неприхотливый Пупышев принялся варить на негодной воде пшенную кашу.

Не так давно ребятам пришлось просидеть в одном месте две недели, пережидая невесть откуда взявшийся буран. Буран резвился целую неделю, а потом вертолетчики никак не могли найти вершину, на которую высаживали геодезистов. Летали без Носселя, семь дней поэтому рыскали над горами безрезультатно.

В подобных случаях геодезисты не особенно тревожатся.

2 «Вокруг света» № 6

Во-первых, все они не первый год на Севере, а потому давно уже прониклись особым северным оптимизмом, а во-вторых, имеют свою бригадную библиотеку, которую и таскают с вершины на вершину. Почти все — студенты-заочники.

Но бывает и так, что и поспать некогда. У вертолета, который шел за ними, заглох двигатель. У самой земли летчик включил авторотацию и благополучно усадил машину на песчаную косу в речной долине. Другой вертолет доставил на косу новый двигатель, и спустившиеся с горы геодезисты вместе с летчиками устанавливали его на место старого. На базе для этой работы отводится семь суток, здесь, на косе, двигатель сменили за-двое и потом еще почти сутки проспали возле машины на песке.

— Навстречу утренней заре по Ангаре, по Ангаре... — напевает дежурный Пупышев. Борис, лежа в мешке, разговаривает по радио с базой, с начальником партии Володей Сорокиным.

— Рэлэмэще, Рэлэмэще! Я Эрсэхаикс, я Эрсэхаикс. Володя, не присылай борт, не присылай борт. Видимости нет, нет видимости. Как меня слышишь, как слышишь меня? Прием. Прием.

— Слышу, слышу, Боря. Как с направлениями? Прием.

— Не очень, Володя, не очень. Сто пятая на гору проецируется, проецируется на гору.

— Понял, Боря. Давай прикидывать другие варианты. К утру надо выбрать новую вершину, новую надо выбрать. Все-таки пробуй сто пятую, сто пятую пробуй. Как понял? Прием.

— Понял Володя, понял. Надеюсь на ветерок, на ветерок надеюсь. Будет видимость — определю. Выходи на связь в восемь утра, в восемь утра выходи. Прием.

• — Понял, Боря. До связи в восемь. Скажи Хозяину Бурундука, что радиограмму его передали, передали радиограмму. Конец.

Хозяин бурундука — это я. Бурундук проживает у меня в кармане куртки, а в данный момент бегает по палатке и заигрывает с людьми. В Якутии вообще падки на прозвища.

Не совсем обычные названия дают и поселкам: Мама, Огонек, Палатка, прииск Фролыч. Есть даже поселок Коля Умный. Дают эти простые и теплые названия бродячие таежные люди: геологи, шоферы, летчики. И долго красуется потом на карте какой-нибудь Коля Умный, пока вдруг не превратится в некий степенный Каменноугольск.

— Пупышев, как там насчет видимости?

— Навстречу утренней заре по Ангаре, по Ангаре...

— Пупышев! С видимостью как?

— Никак.

— Ас ужином?

— Никак и с ужином. По Ангаре, по Ангаре...

Борис писал стихи. Не сейчас в палатке, а вообще. Печатался даже в «Комсомольской правде». После чего он стал очень известным человеком в районе.

На днях на базе к нему подошел парень-якут и показал свои стихи:

Я день не сплю. Я ночь не сплю. Дрова рублю, Собак кормлю.

Стихи были явным очковтирательством. Парень как раз славился в колхозе тем, что день и ночь спал. Борис сказал ему, что подобные стихи без печати правления колхоза недействительны. Парень не обиделся и показал другие стихи. Борис цитировал нам эти другие стихи, когда донесся приглушенный голос Алексеева:

— Эй, на Парнасе! Помогите ведро втащить.

Алексеев застрял с водой у самой вершины на крутой осыпи. В тумане розовел уголек его папироски.

У Пупышева подгорела каша. Однако она уже съедена.

Пупышев перекипятил кофе. Однако он уже выпит.

Все уже опять лежат в мешках, только сам Пупышев все еще сидит и задумчиво крутит

||мдм Ти К. И

^ирЩшл

Ят

17