Вокруг света 1965-08, страница 66

— Мой милый Джэп, что я стал бы делать без вас?

— О, можете быть спокойны. Всегда рад услужить старому другу. В старину вам, бывало, перепадали от меня недурные случаи, а?

Я сообразил, что таким образом Джэп выражает Пуаро свою признательность за то, что тот распутал многие дела, оказавшиеся не по зубам инспектору.

Вечер протекал в полном согласии. Вскоре мы погрузились в воспоминания. Один случай, другой, третий... Мне, признаться, было приятно вспоминать прошлое. Добрые были деньки. Каким старым и опытным чувствовал я себя сейчас!

Бедняга Пуаро! Судя по всему, орешек оказался ему не по зубам — не те уж у него силы. Я чувствовал, что он потерпит неудачу и что убийца Мегги Бакли выйдет сухим из воды.

— Мужайтесь, мой друг, — проговорил Пуаро, хлопая меня по плечу. — Еще не все потеряно. И не сидите с похоронным видом, прошу вас.

— Не беспокойтесь. Со мной все в порядке.

— Со мною тоже. И с Джэ-пом.

— Мы все в полном порядке, — радостно возвестил Джэп.

И мы расстались, весьма довольные друг другом.

На следующее утро мы вернулись в Сент Ярд. Едва мы прибыли в отель, Пуаро позвонил в лечебницу и попросил к телефону Ник.

Внезапно он изменился в лице и чуть не выронил трубку.

— Как? Что это значит? Повторите, прошу вас.

Минуту или две он молча слушал, потом сказал:

— Да, да, я немедленно приеду.

Он был бледен, когда заговорил со мной.

— Зачем я уехал в Лондон, Гастингс?! Зачем я уехал?

— Что же случилось?

— Мадемуазель Ник опасно больна. Отравление кокаином: добрались все-таки... Зачем я уехал?

КОРОБКА ШОКОЛАДНЫХ КОНФЕТ

По дороге в лечебницу Пуаро, не умолкая, что-то шептал и бормотал себе под нос. Он не

мог простить себе того, что случилось.

Нас проводили в комнатку на первом этаже, а через несколько минут туда явился доктор Грехэм. Он заметно побледнел и осунулся.

— Все обойдется, — сообщил он. — Можно уже не беспокоиться. Самое трудное было установить, какое количество этой дряни она проглотила.

— Что это было?

— Кокаин.

— Она останется в живых?

— Но как это произошло? К ней кого-нибудь впустили? — Пуаро чуть ли не подпрыгивал от возбуждения.

— К ней никого не впускали. Это была коробка шоколадных конфет.

— О, черт. Я же ей говорил, чтобы она не ела ничего, принесенного извне.

— А как их приготовили?

— Чрезвычайно примитивным способом. Разрезали конфету пополам, примешивали к начинке кокаин и снова склеивали шоколадом. Дилетантская, так сказать, кустарная работа.

— Ах, если бы я знал, если бы я знал!.. Могу я повидать мадемуазель?

— Через час, очевидно, сможете, — ответил врач. — Не падайте духом, дружище. Она не умрет.

Весь следующий час мы пробродили по улицам. Я изо всех сил старался успокоить Пуаро.

Но он только качал головой и повторял:

— Я боюсь, Гастингс, я боюсь...

Он говорил это таким странным тоном, что и меня самого охватывал страх.

Неожиданно он схватил меня за руку.

— Послушайте, мой друг. Здесь все не так. Я заблуждался с самого начала.

— Вы хотите сказать, что не деньги...

— Нет, в этом-то я не ошибся. Мотив — деньги, это ясно. Я говорю о тех, кого мы подозревали, этих двоих. Уж слишком здесь все неприкрыто... слишком в лоб... Напрашивается какой-то поворот. Должна быть, определенно должна быть еще одна линия.

Неожиданно он вскипел:

— Эта крошка! Мало ей было четыре раза уйти от смер

ти? Ей захотелось попробовать в пятый!

Но вот, наконец, мы вернулись в больницу. Нас почти сразу проводили наверх.

Ник сидела в постели. Ее зрачки были неестественно расширены, руки судорожно вздрагивали. Она казалась чрезвычайно возбужденной.

— Ну вот вам, опять, — прошептала она. Ее вид тронул Пуаро до глубины души. Он откашлялся и взял ее за руку.

— Ах, мадемуазель, мадемуазель...

— Как видите, меня не уберегла даже ваша хваленая больница.

— Если бы вы слушались советов, мадемуазель...

Она взглянула на него с легким удивлением.

— Я так и делала.

— Вам ясно было сказано: не ешьте ничего, принесенного вам извне.

— Я и не ела.

— А шоколадные конфеты?

— Но это же совсем другое дело. Ведь их прислали вы.

— Я? Никогда. Я ничего подобного не присылал.

— Как же не присылали, если там лежала ваша карточка?

— Что-о?

Ник порывисто потянулась к столику.

— Вот она.

У нас с Пуаро перехватило дыхание. На карточке стояла та же надпись, какую сделал Пуаро, отправляя корзину цветов: «С приветом от Эркюля Пуаро». И росчерк был' тот самый.

— Черт побери!

— Вот видите, — укоризненно проговорила Ник.

— Я этого не писал! — воскликнул Пуаро.

— Как?..

— И все же, — прошептал Пуаро, — и все же, это моя рука.

— Я знаю. Точно такая карточка пришла с оранжевой гвоздикой. Я ни минуты не сомневалась, что конфеты от вас.

Пуаро покачал головой.

— Где уж тут сомневаться. Ах, дьявол! Умный, жестокий дьявол! Додуматься до такого! «С приветом от Эркюля Пуаро»! Так просто! Но это надо было предусмотреть. А я... проморгал этот ход.

Ник заметалась на кровати.

— Не надо волноваться, ма

€4