Вокруг света 1965-08, страница 74

ЮРИЙ КАЧАЕВ

Рисунки Д. ДОМОГАЦКОГО

РаЭио^о^к Финки

Зыкова

РАССКАЗ

ригадир Матвей Багров посмотрел на Фим-)ку из-под колючих бровей.

— Дело выношу на собрание.

Фимка, доживший до седых волос, но так и оставшийся Фимкой, поднял голову.

— Кто же знал, Матюша, — сказал он тихим голосом. — Экая незадача. Да мы и отлучились-то на часок. А они тут как тут.

— «Отлучились», — ехидно передразнил Матвей. — А сколько оленей потеряли, ты знаешь? Тридцати штук эта отлучка стоила!

Бригадир махнул рукой и пошел к своим нартам

В тот вечер в стойбище гудело * собрание. В клубе было не продохнуть: всем хотелось посмотреть, как будет выкручиваться провинившийся Фимка. Его и троих пастухов нарочно вытащили на сцену для всеобщего обозрения.

— Пусть расскажет все по порядку! — крикнули из зала.

Фимка поднялся, повозил шапкой по вспотевшему лицу и шумно вздохнул. В зале засмеялись.

— Дело, товарищи, получилось нехорошее. Невеселое дело, надо сказать.

— Чего уж веселого, — хмуро заметил Матвей.

— Ты, Матюша, не перебивай. Я и сам собьюсь. Так вот: все вы знаете, что я под Черной речкой строю новый коровник. Там же и четвертое стадо гуляет. Они вот пасут, — Фимка кивнул на троих пастухов. — Да... И не хвати у меня вдруг гвоздей. Я, конечно, в стойбище.

— Дальше-то что было? — спросили его.

— Дальше меня бес попутал. Заехал я в чум к ребятам — пастухам нашим — да и засиделся... А в стадо вернулись, смотрим: олешки дохлые. Волки окаянные прирезали...

— Выгоним! — подытожил Матвей.

— Выгнать-то просто! — крикнули из парного сумрака зала. — А где вы такого плотника достанете? У него же не руки — золото.

Председатель кивнул головой.

— Ну, Фимка, — сказал председатель, — слышишь, слово перед народом даю — в другой раз под суд пойдешь. А слово мое ты знаешь...

В ту ночь Фимка долго ворочался с боку на бок и думал. Вспоминались ему истерзанные олени, разлапистые волчьи следы и зернистый снег, залитый мерзлой кровью. Все это походило на рисунок, который он видел в журнале. Стоп! Что-то толкнуло Фимку в самое сердце.

Он сел. Да. Если такая штуковина выгорит, оленеводы ему в ножки поклонятся.

Чуть свет он уже был на вертолетной станции, в рубке радиста Феди Тищенко. Федя спал, уронив на стол большую белобрысую голову, и мечтательно улыбался. Наверное, снилось ему что-то хорошее. Рядом с его головой стоял недопитый стакан чаю.

Фимка осторожно похлопал радиста по плечу. Федя открыл глаза и долго растирал виски, пытаясь понять, о чем толкует ему Фимка. Наконец взгляд его прояснился и стал осмысленным.

— Ерунда, — сказал он. — Где я такие детали возьму? Тут все на полупроводниках нужно делать.

— Это уж моя забота, — сердито сказал Фимка. — Ты мне только напиши, какие детали. Вот бумага, валяй!

Федя пожал плечами и, подавляя зевоту, стал

72