Вокруг света 1965-08, страница 75

составлять длинный список. Фимка топтался сзади и дышал радисту в затылок. Когда список был готов, Фимка спрятал бумагу за пазуху, подмигнул Феде, засмеялся чему-то и вышел.

По дороге он заехал на почту и, слюнявя карандаш, долго писал письмо. Без ошибок и со знаками препинания оно выглядело так:

«Дорогой и любимый сын Леша! Что же ты, обещал приехать в отпуск и не приехал? Я не посмотрю на твою инженерскую грамоту, могу и выпороть. Соберусь вот, приеду к тебе в Ленинград и очень даже с удовольствием выпорю. Ну ладно. Это я, стало быть, пошутил. Ты не бойся. Больно уж мать-то по тебе стосковалась.

А пишу я к тебе по делу. Пришли ты мне все эти мелкие закорюки, которые на бумаге обозначены. Они мне нужны необходимо. Зачем — пока секрет. Пожалуйста, пришли.

Фимиал Зыков».

2

Посылка от сына пришла через две недели, и с этого дня Фимка все свободное время стал пропадать у Феди Тищенко. Что они там делали взаперти, никто не знал.

— Вот видишь, и без водки обходишься, — заметил как-то бригадир Матвей Багров.

Фимка посмотрел на него, ничего не ответил и в тот же день взял отгул, укатил на заимку Еремеича. Еремеич появлялся в стойбище редко, только за припасами да по большим праздникам. Промышлял он охотой: брал лицензии на отстрел лося, ловил петлями зайцев и изредка бил волков.

У Еремеича Фимка прогостил три дня, и когда вернулся, поперек нарт у него лежал волк-трехлетка. Волк был спеленат ремнями, в пасти у него торчала палка. Пока Фимка ехал по стойбищу, собаки едва не охрипли от злобного лая. А ребятишки толпой бежали за нартами и орали:

— Волк! Живой! Куда он тебе, Фимка?

— В зоопарк продаю, — отвечал Фимка.

Потом волк лежал на полу в Фединой радиорубке и свирепо вращал глазами. Его густая шерсть с жесткой дымчатой остью стояла дыбом. Фимка и радист пытались напялить на толстую неповоротливую шею волка ошейник, сделанный из медной пластины. Волк хрипел и бился, как зарезанный.

— Этак он нам всю обедню испортит, — сказал Фимка. — Подержи-ка ему морду-то.

Фимка достал из кармана четвертинку, вылил с полстакана в оскаленную волчью пасть. Волк взвыл, но уже через минуту захмелел и притих

Фимка сбегал за председателем колхоза.

— Это что за зверь? — спросил тот, едва переступив порог.

— Волк, Митя.

— Сам вижу, что не курица. Дальше-то что?

— А то, Митя, — ласково сказал Фимка, — что это не простой волк. Это, как бы тебе сказать, радиоволк.

Председатель подозрительно покосился на Фимку.

— Ну да. У него в этом вот ошейнике радио.

— Миниатюрный передатчик вмонтирован, — пояснил Федя. — Он подает сигналы, вроде

спутника. На определенной волне: «Бип-бип, бип-бип!»

— Что вы мне тут голову морочите? — рассердился председатель. — «Бип-бип!» Нашли время игрушками заниматься!

— Ты погоди ругаться, Митя, — снова заговорил Фимка. — Понимаешь, скоро святки. В святки бывают волчьи свадьбы, вот. Волки собираются в агромадные стаи. Понял?

— Нет.

— Тундра велика. Митя. Где их, эти самые стаи, искать? А вот он, — Фимка ткнул в бок пьяного волка, — будет нам наводчиком.

— Ага, — сказал председатель, — начинаю догадываться. Значит, волк-наводчик? Сигнальщик, так сказать? Ну, а как мы стаю догоним?

Фимка молча показал пальцем на потолок.

— Вертолет? — догадался председатель.

Федя кивнул.

— Точно. А на вертолете приемник, настроенный на нашу волну. И пара хороших карабинов.

Председатель хмыкнул и, присев на корточки, потрогал небольшую металлическую коробочку на ошейнике.

— Значит, «бип-бип»?

— «Бип-бип», — подтвердил Фимка, и все трое расхохотались.

3

Вертолет прилетел в субботу. Волк к тому времени успел очухаться и был отпущен на волю в тундру.

Федя с Фимкой сидели у приемника и крутили ручку настройки. Вначале были сплошные шумы и треск. То и дело врывались какие-то станции и морзянки.

Но вот издалека долетели писклявые сигналы. Они повторялись равномерно, через каждые пять секунд: «Бип-бип», и снова: «Бип-бип».

— Это он, — шепотом сказал Федя. — Функционирует!

Федя бросил оземь шапку и полез к Фимке целоваться. Фимка едва не прослезился, да тут вошел летчик, молодой краснощекий верзила.

— Ну как? — спросил он.

— Порядок! — Федя показал большой палец. — А твой пеленгатор?

— Тоже порядок...

На охоту вылетели в то же утро, когда из снежных заносов вынырнуло солнце. Вынырнуло и тут же спряталось, а над тундрой опять повисли зыбкие полярные сумерки.

С собой Фимка взял бригадира Матвея Багрова, хоть и серчал на него до сих пор. Но Матвей считался лучшим стрелком в округе, а дело прежде всего.

Перед вылетом летчик велел охотникам привязаться веревками за пояс, чтобы они в азарте не вывалились.

Зеленая стрекоза быстро скользила над серо-фиолетовой равниной, а внизу, не отставая, бежала ее слабая, расплывчатая тень.

Фимка ерзал на месте и все поглаживал свой карабин.

Матвей спокойно жевал ломоть хлеба с соленой кумжой. Летчик на мгновение повернул голову, постучал рукой по шлемофону и кивнул.

«Действует», — понял Фимка его жест.

73