Вокруг света 1965-10, страница 75
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЧИТАЛ МЫСЛИ (Окончание. Начало на стр. 59) — Вы ожидаете, мистер Трумонд, что я возвращу вашему приятелю эту землю. Так вот, сэр, я и не подумаю этого сделать, а вы доставите Дэвида Росса сюда, в «Стэтлер», не позднее завтрашнего дня. Где-то в самой глубине утробы сенатора послышалось слабое бульканье. Подымаясь по пищеводу, оно в конце концов превратилось в скрипучий смех. — Вы глупая баба, Манверт или как там вас. Вы были шлюхой и ею останетесь, на большее у вас не хватит ума. Послушайтесь моего совета: возвращайтесь в Лас-Вегас и зарабатывайте себе на кусок хлеба своими прелестями, пока они у вас еще есть. Вам не видать этой земли, уж поверьте мне. У нас, слава богу, пока еще есть порядок, и сенатор значит побольше уличной девки. Трумонд, наконец, встал и направился к двери. — Вы настоящий джентльмен, сенатор. Я в восторге от вашей речи и рада, что нашу мораль блюдут такие законодатели, как вы. Да, вы умеете пользоваться магнитофоном? — Это еще что? — Магнитофон. Купила сегодня специально по случаю вашего визита. Надо же развлечь гостя... — Слушайте, вы... — Нет, уж послушайте вы. Клер сняла крышку и нажала кнопку. Медленно поползла тоненькая пленка. Послышался голос Дэвида и в ответ ему... — Узнаете? Это Юджин Донахью, ваш частный сыщик, поверенный и, конечно, убежденный минит-мен. Подождите, подождите, он это скажет сам, и про вас расскажет, и про ваши планы. Он ведь не знал, бедняга, что папский прорицатель, он же Дэвид Росс, имеет обыкновение записывать свои беседы с клиентами на пленку. На всякий случай. Аппарат изрыгал хриплые проклятья Юджина Донахью, и имя Трумонда, казалось, наполняло гостиничный номер. Сенатор снова опустился в кресло. Когда магнитофон умолк, он медленно проговорил: — Это у вас единственная пленка? Клер рассмеялась. — За кого вы меня принимаете? Я скопировала запись, и копии спрятаны в разных, но одинаково надежных местах. Если я не позвоню утром всюду, где они хранятся, завтра же копии будут у вашего соперника. Пресс-конференцию и заявление о том, что почтенный сенатор Трумонд — минит-мен, сделает он сам. С другой стороны, если завтра Дэвид Росс будет здесь, все пленки будут уничтожены. И еще одно условие, на которое вы, я уве рена, с радостью согласитесь. Подготовьте все доку менты. Я подарю купленный мною участок в Хоре Шу вашему приятелю, а он мне подарит ровно сто тысяч. — Это грабеж. — Вы и так хорошо заработаете, сенатор. Можете ничего не говорить, завтра я жду Росса. ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ, КОТОРОЙ, ОДНАКО, ВРЯД ЛИ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕКА, ЧИТАВШЕГО МЫСЛИ Машина свернула с шоссе на узкую боковую дорогу и, попискивая рессорами, направилась к гряде невысоких холмов. — Клер, — сказал Дэвид, глядя на ее смуглые руки, лежавшие на руле, — ты ведь до сих пор не сказала мне, куда мы едем. И даже в мыслях ты скрываешь это от меня... Клер посмотрела на него. Отек под глазом Дэвида был изжелта-зеленым. Дэвид положил ей руку на плечо. Он хотел было улыбнуться, но почувствовал боль в разбитой губе. Минитмены сенатора не зря отказывают себе по субботам в гольфе или партии в кегли. Что-что, а обрабатывать физиономии они научились. Чем не политическая программа? Для хорошего политика важно не столько ловко говорить самому, сколько ловко заткнуть рот другому. Примеров тому в истории сколько угодно. Он представил себе, как сенатор с клинообразной головой на одеревеневшей шее выступает сейчас с пафосом: «Наш священный патриотизм... Защита свободы...» Филантропы! Они готовы бесплатно раздавать свой патриотизмг даже вбивать ^его в голову... Машина в последний раз качнулась и остановилась. Дэвид открыл глаза. -г- Смотри, — сказала Клер, показывая на небольшой домик в лощинке, — я здесь родилась. Мать еще жива. Я ей ничего не сообщила, я не знала, захочешь ли ты... —- Какая разница, Клер... Ты пойди к ней, а я приду потом. Прости, Клер. Я никого не хочу видеть. Не могу. Не могу слышать эти бесконечные, копошащиеся мыслишки, будь они прокляты. Будь проклята мысль, если она лжива. — Дэвид... -— Не могу, понимаешь, не могу я больше. Я мечтаю о вымершем мире. Ни одного человека, ни одной мысли. Пустые, чистые города, пустые, чистые дома, поезда, машины... Никого. И мы идем с тобой, и сквозь асфальт начинает прорастать трава, и в открытые окна машин влетают птицы. И я слушаю, слушаю — и ни одной мысли. Иди, Клер. — Дэвид... ты придешь? — Приду. Дэвид растянулся на траве. Теплый ветерок лениво скатывался с холма. Он нес с собой запах приближающегося вечера, запах травы и нагретой земли На мгновение ему показалось, что сейчас он услышит мысли земли и зелени — спокойные, честные мысли о дожде, зерне и плодах, о скорой осени. Но все вокруг молчало в сытом, удовлетворенном покое летнего вечера. И казино «Тропика-на», и капитан Фитцджеральд, и 'минитмены, и сенатор Трумонд, и сам предсказатель папского двора Габриэль Росси начали казаться Дэвиду чудовищной химерой. Он задремал, а когда открыл глаза, солнце уже садилось за пологий холм. Он привстал и огляделся. Вдалеке, на той дороге, по которой они приехали, ярко вспыхнул зайчик. Должно быть, машина. Сейчас она покажется из-за поворота. Но зайчик не двигался. Машина стояла. «Следят, — равнодушно подумал Дэвид. — В конце концов какая разница, кто там сейчас смотри" в бинокль — Донахью или Фитцджеральд... Круг замкнулся». Сутулясь, он побрел к домику в лощине. 73 |
