Вокруг света 1966-01, страница 20

отвесно падают стены известняка, пронизанные мощными линзами матовых кальцитов. Кое-где в расщелинах еще белеет снег.

А Инна первая обнаружила сплошную прослойку кораллов. С великим рвением выколачивали мы их из породы, складывали в привязанные к поясу мешочки. Странное чувство испытываешь, ощупывая рукой окаменелости. Ведь это останки живого! Это опьяняет, заставляет вгрызаться в камень и забывать окружающее. Но забывать не рекомендуется. Я упал вниз и расшиб колено. А Вовка смеялся:

— Тебе больно, старик?

— Ну что ты...

— Не будь тебя, он запел бы иное, — предательски говорит Вовка Инне.

Мы смеемся, и боль проходит...

В тот дождливый день именно Славка помог нам. Он пришел в лагерь мокрый и стеснительный. Слава приволок две большие обувные коробки, наполненные прекрасными образцами. Среди них была даже чашечка морской лилии! Мальчик толково и внятно объяснил, какие именно образцы и в каких карьерах он нашел. Теперь мы знали, что нас ожидает в здешних известняках.

Палеоботаникой ведал я. Мне пришлось широко раскрывать глаза и искренне восхищаться. На плоских обломках мелкозернистого песчаника я узнавал остатки древних вымерших плаунов, шишки лепидодендронов, отпечатки травянистых побегов и даже отпечаток целой веточки загадочного еще пока растения археосигиллярии, покрытой мелкими листочками.

— Да, в этом районе должны быть выходы кар-боновых песчаников, — ответила на мой немой вопрос Инна.

— Это совсем рядом! — воскликнул Слава.

Поскольку никакой работы не намечалось, Слава,

Володя и я отправились к заброшенному карьеру. Рыжие клыки песчаников тянулись к тоскливым тучам. Мокрые, как будто отшлифованные стены каменной гряды тускло отсвечивали. Нигде ни единой травки. А когда-то тут были душные сырые леса. Такие сохранились сейчас только в болотах Флориды, в районе дельты Амазонки да в гиблых болотах Виргинии.

— Как попали растения в камни? — спросил Слава.

И Володя рассказал. В тот день он был в ударе. Отчаянно жестикулируя, читал он эту лекцию. Перед глазами вставали мощные волны разбушевавшегося девонского моря. Проходили миллионы лет, водоросли постепенно освобождались от воды. Их далекие потомки распространялись и постепенно завоевали мир. В начале каменноугольного периода странные молчащие леса покрывали низкие болотистые пространства Земли. Влажная духота царила в лесах. В зарослях папоротников плели свои сети крупные пауки. Изредка хлюпнет в воде хищное земноводное, или прошуршит крыльями метровая мега-нера, подобие нашей стрекозы. И снова тишина, шелест могучих ветвей деревьев, покрытых ромбической корой. Они вздымались на высоту сорока метров. Стволы подгнивших или сломавшихся деревьев падали в воду, их заносило илом. Постепенно они были захоронены массами песка и ила. Проходили века. Клет

чатка заменялась минеральными веществами, и вот... перед нами все, что осталось, — отпечатки.

— А для чего вы ищете окаменелости?..

И Володя в двух словах объясняет, что по составу ископаемых растений мы определяем возраст горных пород, то есть к какому геологическому периоду они относятся. А это очень нужно народному хозяйству — помогает геологам в поисках полезных ископаемых. Кроме того, исследуя различные изменения растительного мира, мы узнаем его историю, узнаем о климатах прошлого Земли и о многих других очень важных вещах.

Раннее утро. Зеленые холмы веером расползлись по горизонту. Кое-где отцветающая черемуха. Ветер гоняет белые лепестки. Но такому душистому черемуховому дождю каждый рад. У Вовки глаза энтузиаста, он рыскает по серым выходам известняков, энергично набивая мешочек образцами. Находки богатые, в большинстве криноидеи. Им особенно рада Инна, она специалист именно по ним, морским лилиям девона. Здесь очень богатые известняки. В свое время богатства подобных толщ заставили ученого Гью Миллера назвать их «платформами внезапной смерти». И вот мы ощупываем эти платформы, чтобы даровать им вторую жизнь.

А позже, разгоняя клохчущих кур, двинулся наш автомобиль к деревне Соломино. Чуть погромыхивают ящики со снаряжением и коллекциями, и эмалированный чайник, сунутый в ведро, тонкой фистулой тянет дорожную песню. Через Белово, Ленинск-Кузнецк и Кемерово почти за сутки добрались мы до Соломино. На бугре, лицом к деревне, разбили лагерь, выкурили дымовой шашкой комаров и жадно обратились к желто-красным известнякам, стеной вставшим над речкой. Мальчишки окружили нас, с губ их срываются слова, странные, неузнаваемые — «крохойодки, пулята, крикаделий»... Вовка