Вокруг света 1966-05, страница 57
МИР МОИХ ОТКРЫТИЙ ВЕДЕТ КОНСТАНТИН ПАУСТОВСКИЙ МАЯКВ незнакомом городе из окна пятого этажа гостиницы виден маяк — самая высокая точка города. По вечерам, когда наступает темнота, он приковывает к себе глаз. Снизу, из всех окон слышатся резкие голоса горцев, приехавших на фестиваль; то тут, то там начинает бить барабан, и, высунувшись из окна, пробует голос дагестанец. Он не в силах сдержать нетерпение, не дождется, когда выпустят его на сцену. «Да-ла-лай!» — выводит он, раскинув руки, а другой дагестанец, уступивший право запеть первым, уже готов вступить в состязание. Перед входом в гостиницу девушки в белых платьях с колышущимися складками до земли, в ярких платках, юноши в шелковых бешметах, в шапках, черных, с белым верхом, стали в круг, обняв друг друга за плечи. В круг влетает матрос в летней форме: голова его запрокинута, руки ходят то влево, то вправо, а ноги словно точат и режут что-то на земле... Вот кончил, отошел в сторону, смахнул бескозырку — и открылась голова горца. На плоской крыше маленького дома напротив гостиницы пять маленьких девочек, босых, в ситцевых платьях, сидят, свесив ноги, и все, как по команде, поворачивают головки то налево, на звук барабана, то направо — на голос певца. «Ай-яй-яй!» — кричит девочка, первая заметив что-нибудь новое. Посредине улицы старик. Держит в руках палку с узлом и плюет в сторону танцующих: не нравится ему, как они танцуют, не умеют они, эх, не умеют... А вдоль улицы взад-вперед слоняются группы «фестивальнциков», подзадоривая своих плясунов, своих барабанщиков и певцов, готовые ринуться в атаку. В небе вспыхивает красная ракета — восторженные крики заполняют улицу; чертит дугу зеленая — и еще громче взрывается улица. Уже стемнело, и горцы небольшими группами отправляются домой, в аулы. Мимо гостиницы проезжает битком набитый грузовик. Проезжающие осыпают остающихся таким дробным барабанным боем, что на минуту на улице наступает замешательство... Но вот опять завел свое «да-ла-лай» дагестанец с третьего этажа, и силы оставшихся восстановлены... Чтобы пройти к маяку, этой высокой башне, уединенно стоящей в темноте, окруженной стеной, словно древняя крепость и наверху этой крепости — огонь, надо выйти из своего номера, пройти по коридору до зала, где сидит дежурная, дагестанка, и, если ты ей нравишься, она обязательно скажет тебе об этом, а если не нравишься, то тоже даст тебе понять, и, минуя ее, спуститься вниз, по лестнице, на перилах которой повисли, разговаривая, смеясь и ссорясь, съехавшиеся на фестиваль горцы, и, если ты им нравишься, они тебе скажут, а если не нравишься — тоже дадут тебе понять... А потом ты выйдешь на улицу, протиснешься сквозь толпу на другую сторону улицы, и те пять девочек на крыше дома покажут на тебя пальцами. «Ай-яй-яй», — скажет самая быстрая из них, которая первой заметит тебя и, вытянув палец, укажет на твое ожерелье; взгляды подружек обратятся к тебе... а если заговоришь с этой самой быстрой, она ничего не ответит. «Как тебя звать?» — спросишь ты, а она не ответит. «Издаг, Издаг!.. — закричат подружки. — Ее зовут Издаг...» А если ты примеришь ей свое ожерелье, все примолкнут и будут глядеть на нее, а у нее глаза разгорятся, и она будет настоящая горная красавица. А потом ты пройдешь мимо вросших в скалу домов и мимо деревьев, тихих, без единой птички... может быть, они уснули или их напугал этот неслыханный шум... А потом... потом, ты шагнешь на темную боковую улочку, без фонарей, и, свернув еще раза два, выйдешь в темноте к крепости, к воротам маяка. А маяк?.. РОЗА ХУСНУТДИНОВА |
