Вокруг света 1966-08, страница 77

роду, помогли ему безошибочно уловить, в чем именно нуждается наш институт. Когда нам увеличили бюджет, я не преминул сообщить ему об этом и получил в ответ сразу четырнадцать ящиков.

В одном из них я обнаружил фотографию М-Вана с дружеским посвящением на обратной стороне: ее сделал проездом американский миссионер. Питающийся сырым мясом, улыбаясь, стоял в лодке, в оленьей шубе, с гарпуном, выдернутым из китовой спины. Позже я получил от него вторую фотографию: он стоял в летней куртке из шкуры моржа и с видимым аппетитом ел ягоды, коренья, а также какую-то темную массу, которая, по нашему общему мнению, являлась содержимым оленьего желудка. Обе фотографии я передал в музей института.

Шестнадцать лет мы сотрудничали с М-Ваном, и за это время не только появилась коллекция, но и завязалась крепкая дружба с представителем бедного примитивного народа, называющего себя «иннуиты», что приблизительно значит «люди».

И когда, наконец, «Тюлень» — первый корабль, положивший начало регулярному сообщению между Гамбургом и Гренландией, дал прощальный гудок, я отправился в рейс, рассчитывая: во-первых, подтвердить свою гипотезу, согласно которой между 1789 и 1812 годами у эскимо-сов-торнгазуков наблюдался общий упадок светильниковой культуры, и во-вторых, если удастся, повидать М-Вана и лично скрепить узы дружбы. В моем багаже лежали грамота нашего института и несколько подарков, с моей точки зрения, наиболее подходящих для охотника и рыболова, в том числе лерочинный нож со штопором, охотничий топор и электрический фонарик.

«Тюлень», работящий корабль с утолщенными шпангоутами, уверенно продвигался на север; давно исчезли за кормой Фарерские острова и Исландия, и вскоре мы уже входили в гавань Ско-ресбюзунда, с опережением графика на четыре часа, ослепленные невыносимым блеском глетчеров. Бросив якорь, мы увидели гидросамолет; он пронесся над глетчерами, покружил над кораб

лем и, вспенив воду, сел на волны.

Старый баркас подобрал пилота, затем притерся боком к «Тюленю», принял пассажиров, почту и багаж и затарахтел к берегу. Я сидел возле пилота, моложавого мужчины лет пятидесяти. Из-под его грубого комбинезона выглядывал английский фланелевый костюм, и мне вдруг показалось, что мы знакомы; я, набравшись мужества, взглянул ему в глаза. Он перенес это с естественной вежливостью своего народа и даже на прощание кивнул мне головой.

Две закутанные с головы до пят женщины беззвучно боролись за мой багаж, наконец, так же беззвучно договорились и повели меня к отелю, в дверях которого появился такой же закутанный портье: он взял мои чемоданы и прогнал женщин. Я спросил его, всегда ли здесь в это время морозы, и он ответил пословицей: «Анадюр, ана-дюр ангекок», что значит: «У белой куропатки всегда красные

Рисунки В. ЧИЖИКОВА