Вокруг света 1966-08, страница 74
оказалась записка: «Мы покидаем лагерь Абруцци на острове Рудольфа в субботу 2 июля 1905 года и направляемся через Кейн-Лодж в восточный лагерь Цигле-ра. У нас 18 собак, двое саней и одна индейская лодка...» Запись была полустерта, но подписи можно было различить: «Тессем, Ве-до, Рилье». Рядом с домом стоит могильный крест с надписью: «Сигурд Мейре, умер 16 мая 1904 года». В могиле мы обнаружили с раскроенным черепом труп человека... в истлевшем кителе с погонами лейтенанта американской армии... А уже перед тем, как покинуть этот странный лагерь, мы нашли в доме вот эту рукопись... — Валентин Иванович достал пакет с пожелтевшими листами бумаги. — Прочтите ее, может быть, она ответит на вопросы — какие причины заставили людей бросить этот даже по современным понятиям благоустроенный лагерь? Что побудило начальника экспедиции минировать свой склад? «КАЖЕТСЯ, ОН ХОТЕЛ ДОСТИГНУТЬ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА...» ...Странички астрономического дневника: аккуратные столбцы цифр, тригонометрические функции... Даты: 22 января 1904 года, 12 апреля 1904 года, 28 июля 1904 года и так далее. Метеорологическая сводка с указанием места — бухта Теплиц. Температура— минус 17° по Фаренгейту. Вместе с дневниками лежат два чистых конверта. На одном из них штамп: «Уильям Циглер, Аиберти-стрит 60, Манхэттен, Нью-Йорк сити». На другом: «Полярная экспедиция Циглера» и тот же адрес. Маленький альбом, в котором на каждом листке напечатаны всевозможные эмблемы — орел, якорь, колесо, полумесяц. Пояснение к этим эмблемам я нашла позже на одной из рукописных страничек, где говорилось: «Я заказал серию условных знаков и велел наклеить их на ящики со всех сторон. Теперь достаточно одного взгляда, чтобы узнать их содержимое...» Больше всего пострадали от Бремени и морозов листки, исписанные мелким почерком. Чернила выцвели, и почти ни одну строчку нельзя прочесть до конца из-за осыпавшихся краев. Удается прочесть обрывки фраз: «...начальником " полярной экспедиции Циглера, мне пришлось заняться подбором экипажа для следующего похода на Север...» И дальше: «...это было желанием Циглера и моим собственным». Сомнений нет: повторяющиеся «я» и «мне» и смысл написанного говорят о том, что это записки Антони Фиалы, начальника экспедиции. ...Странными оказались эти записки. Можно было подумать, что их писал не полярник, а конторский служащий — в них не было ни слова ни о жизни экспедиции на острове Рудольфа, ни о походах к полюсу. А может быть, у меня в руках была лишь часть рукописи?.. Я обратилась за помощью к американской журналистке Джессике Смит. Она помогла мне связаться с известным полярным исследователем Эрлом Паркером Хансеном. «Некоторые факты об экспедиции Фиалы всплыли в моей памяти, — писал Хансен. — Кажется, он хотел достигнуть Северного полюса, как все они в те дни. Истратив тысячи долларов и много сил на постройку хорошего лагеря на острове Рудольфа, Фиала натянул свои варежки и ринулся к полюсу. Кажется, он прошел пятьдесят миль (или меньше) и вернулся, решив, что игра не стоит свеч...» Кажется, кажется... Что же было на самом деле? В конце письма Хансен приписал, что какая-то рукопись Фиалы была опубликована в Нью-Йорке в 1907 году... И вот я держу в руках микрофильм этой книги. Первых же страниц было достаточно, чтобы убедиться — передо мной, по сути дела, продолжение той самой рукописи, начало которой я уже читала... «ОНИ НЕ СКРЫВАЛИ, ЧТО ПОТЕРЯЛИ МУЖЕСТВО...» „...После того как все запасы были водворены на место и пони стало нечем заниматься, мы могли использовать их только для перевозки льда: растапливая его, мы получали пресную воду. Опасаясь, что пони застоятся, мы по вечерам, когда позволяла погода, садились верхом на этих крепких маленьких животных и неслись галопом вниз по дороге к кораблю и обратно. У нас не было седел, и мы очень веселились, когда некоторые члены нашей группы под- кладывали варежки, чтобы было мягче сидеть верхом...» (Между прочим, седла у них были — их даже спустя пятьдесят лет видел Валентин Иванович Аккуратов.) «...Рождество и Новый год мы провели счастливо. Мы отметили их банкетами, и наш старательный повар порадовал нас множеством яств. Выпустили рождественский номер газеты «Арктик игл»... К 23 января была закончена маленькая электростанция, и наш инженер был готов осветить лагерь электричеством...» И вот наконец-то — 7 марта 1904 года была предпринята первая вылазка на Северный полюс... Но «плохое состояние пяти человек, течь в походной кухне и то обстоятельство, что у одного человека порвался спальный мешок, а двое других жаловались на то, что их мешки им малы, заставили меня вернуться в лагерь. 11 марта мы двинулись обратно через ледник и достигли лагеря в четыре часа пополудни того же дня». Конечно, маленькие спальные мешки — неодолимое препятствие для закаленных и мужественных. Но почему Фиала не решился двинуться дальше с теми, кто не находился в «плохом состоянии» и кому не были «малы спальные мешки»?.. Две недели спустя — 25 марта была сделана вторая попытка. Этот поход длился целых два дня: 27 марта Фиала и его спутники вернулись в лагерь. «...Санный поезд спустился с ледника и прошел на север примерно полторы мили по очень твердому льду. Затем впереди мы увидели лед, замерзший лишь местами, и продвигаться дальше пони не могли. Видимо, лед образовался здесь недавно и слегка двигался — нагромождение огромных глыб, покрытых кристаллами соли и почти без снега... Осматривая колонну во время остановки, я обнаружил, что сани пришли в плачевное состояние. Мне было грустно сознавать, что в таких условиях невозможно побить рекорд, и, желая спасти снаряжение для следующей попытки, я дал команду повернуть назад...» Еще несколько описаний идиллической и веселой жизни в лагере Абруцци, и после этого сообщение: 30 апреля 1904 года 25 человек вышли из лагеря Абруцци на мыс Флора, куда должно было прибыть вспомогательное судно. Четырнадцать человек должны были оставаться в лагере Абруц- 72 |
