Вокруг света 1966-10, страница 47

— Пьер! Иди скорей! Возле меня две змеи, я боюсь двинуться!

При свете фонаря видно, что у его ног лежат две морские змеи с руку длиной. Я успокаиваю его:

— Не трогай их, они никогда не нападают первыми.

Однако вид у бедняги не очень уверенный, и он продолжает водить фонарем вокруг себя.

— Гляди, еще одна! И еще!

Методически обследуем окрестности и обнаруживаем их десятками. Яд этих змей в два раза сильнее яда кобры, и против него еще нет вакцины. На великое наше счастье, они крайне пассивны и почти никогда не нападают первыми. Но все-таки трогать и тем более наступать на них не рекомендуется.

— Веселенькие дела! — заключает Ги. — Москиты, песчаные мухи, змеи, гребнистые крокодилы и в довершение всего злые духи! Можешь гордиться: место для лагеря идеальное!

Пристыженный, щиплю себя за нос. Действительно, ведь это я настоял на том, чтобы приехать в Jloxo-Буайя — «Крокодилову бухту». Это название показалось мне овеянным таинственной дымкой.

Утро, однако, освещает все новым светом. Решаю выйти на маленькую разведку; беру ружье, горсть патронов и карабкаюсь на холм. С вершины открывается захватывающая панорама.

Справа внизу змеится узкая долина, по дну которой тянется га-лерейный лес. Слева у подножья — саванна, напоминающая кенийскую своей высокой жухлой травой и редкими купами колючих деревьев, а дальше тянется цепь холмов, усеянных большими обломками скал и стройными фигурками пальм-лонтаров.

При виде такого великолепия неприятный осадок от вчерашнего вечера улетучивается, и я в радужном настроении углубляюсь в галерейный лес по высохшему руслу какой-то речушки.

Немного пройдя, вижу двух птиц пахицефалов, напоминающих мне о близости Австралии. Внешне они похожи на больших синиц. Самец сидит на низком кусте, держа в клюве кузнечика. Он кланяется серенькой самочке, испуская каждый раз нежный свист в расчете на ее благосклонность. Но красотка не ведет и глазом, а затем и вовсе улетает, вконец озадачив ухажера, который остается сидеть с уже не

нужным подношением, свисающим по обе стороны клюва, как усы.

Дальше я наталкиваюсь на стаю макак, трудящихся над стручками тамариндового дерева. Они тут же ссыпаются наземь и, вопя, от ужаса, исчезают в чаще. Лишь один малыш не в силах присоединиться к всеобщему бегству и остается на ветке в метре у меня над головой.

Я подхожу ближе — он боязливо и с удивлением смотрит на меня. Но вот по ветке медленно пополз какой-то жучок, и в тот же миг, позабыв про свой страх и отчаяние, детеныш макаки хватает его, аккуратно отрывает крылышки и лапки, затем целиком запихивает в рот и выкатывает на меня свои беспокойные глаза: не собирается ли эта белая обезьяна отобрать у него лакомство?

Продолжаю свой путь и метров через сто натыкаюсь на двух здоровенных буйволов, улегшихся в тени тамариндового дерева.

Наш остров — поистине райский уголок для диких животных. Повсюду видны следы оленей и кабанов — здесь водится, значит, и крупная дичь. Драконам, которых мы приехали снимать, не грозит голодная смерть!

Внезапно над землей вспархивает какая-то

большая темная птица. Я стреляю и подбираю курицу в фиолетовом оперении, с длинными лапками, оканчивающимися непомерными когтями. Научное название ее мегапод, что по-гречески и означает «большие ноги». Эта скромная сорная курица миллионы лет назад «изобрела» инкубатор. Вот он, в нескольких шагах впереди: холмик перегноя высотой около метра. Десять-двадцать самок вместе тщательно расчищают участок земли, удаляют малейшую травинку, ма-

Наш проводник с закрытыми глазами найдет любую бухточку в лабиринте окрестных островов.

В ожидании прохода рыбных косяков женщины плетут корзины.

f^Sfii ...........