Вокруг света 1966-12, страница 13

качается из стороны в сторону, а шофер непрерывно нажимает на клаксон. И вдруг перед нами открывается 'великолепный вид: широкая долина, со дна которой поднимается скала сказочной формы. За ней на горизонте величественно вздымается лесистое нагорье трона Сулеймана. И мак будто волшебник взмахнул своей палочкой — вдоль реки тянутся зеленые 'поляны, а справа журчит веселый ручеек с кристально чистой водой. Шофер резко тормозит. Что случилось? Остановки здесь быть не может, дорога открыта, вода не перегрелась. Неужели лопнула шина?

Я вопросительно смотрю на профессора Анвара, он безмолвно показывает на часы. Скоро два. Давно прошло время полуденной молитвы, но раньше мы не могли остановиться — нигде не было воды. А вода мусульманину нужна для молитвы, как соль к обеду.

Пассажиры вышли из автобуса, склонились над ручейком и привычными, заученными движениями совершили омовение: сначала погрузили в воду руки до самых локтей, потом намочили лицо, промыли глаза, прополоскали рот, влажной ладонью протерли

волосы и бороду и, наконец, •ополоснули ноги. Лишь после этого мусульманин может приступить к молитве.

Остановка для молитвы была недолгая — минут десять. Но если принять во внимание, что каждый взрослый мусульманин обязан воздавать хвалу аллаху пять раз в день — большинство мусульман ревностно соблюдают этот обычай, — то это значит, что ежедневно теряется не меньше часа. Молятся почти все и почти всюду. Молятся директор государственного колледжа Анвар Руман в своем кабинете и дантист Икбал Суфи в стоматологической клинике. Падают ниц рабочие в доках, портье в коридорах гостиниц, путешественники в поездах и самолетах.

Если спросить обыкновенного пакистанского мусульманина, что он знает о своей религии, то окажется, что его знания <чрез1вычай-но скудны. Он, конечно, слышал о пророке Мухаммеде и знает, что существует священная книга коран. Но он и понятия не имеет, что в ней написано, потому что арабским он не владеет, а попросить перевести некого. Ежедневно в молитвах он повторяет, что существует один бот

но тем не менее куда чаще поклоняется могиле местного святого. Он твердо верит, что лишь этот святой сможет избавить от несчастий, вылечить болезнь, дать его жене детей или облегчить последние минуты умирающего старика.

Почти у всех могил святых в ночь с четверга на пятницу происходят каввали — ночные пения. Играет небольшой оркестр: маленькая гармоника, национальный трехструнный инструмент — ситар и плачущая флейта, ритм дают барабан и звонкие литавры. Вокруг сидят четыре каввали, поочередно напевая газели о чудесах, свершенных шейхом, о жизни пророка. Эти газели поются на урду, фарси, на арабском и синдхском языках. Резкие жесты сопровождают песню, головы равномерно покачиваются в такт, и в горячей ночи тянется бесконечная и однообразная мелодия. Толпы слушателей, сидящих на земле, скрестив ноги, не отрываясь смотрят на них.

В Дакке есть и проспекты и парки, но такие уличные перекрестки куда типичнее для четвертой столицы.