Вокруг света 1966-12, страница 14

Монотонно тянет певец стихи арабской суры, лишая слушателей остатков решимости встать и уйти. Время от времени мелкая монета звякает в кассе...

ЗЕМЛЯ ВОДЫ. На карте в пятидесяти километрах восточнее крупнейшего индийского города Калькутты проходит жирная линия, которой еще двадцать лет назад не было. Это государственная граница, отделяющая территорию индийской Западной Бен-галии от Восточной Бенгалии, являющейся составной частью Пакистана.

У меня иногда голова шла кругом от всего, что я слышал о Восточной Бенгалии. Стоило мне в Калькутте или другом бенгальском городе заговорить со своими индийскими друзьями о их родине, как каждый начинал уверять, что все красоты пейзажа Западной Бенгалии меркнут при сравнении с просторами востока, что могучий Ганг — ручеек рядом с гигантскими восточнобен-гальскими реками (хотя это все тот же Ганг, называемый, правда, Падмой в его нижнем течении), что здешние песни лишь жалкое подобие прекрасных восточных мелодий. Короче, до тех пор, пока я не видел Золотой Бенгалии, как индийцы называют область, лежащую за государственной границей, я ничего не видел.

В день нашего отлета из Калькутты над аэродромом низко висели черные грозовые тучи, не

Мечеть в Лахоре.

предвещавшие для пассажиров ничего хорошего. Но мы все же поднялись, и самолет лег курсом к солнцу. В облаках появились окна, а спустя несколько десятков километров под нами открылась земля.

Точнее, не земля, а вода. Казалось, что мы летим над гигантским озером, в котором то здесь, то там появляются маленькие островки, кроны пальмовых рощ, заросли бамбука, дамбы, усыпанные серыми крышами хижин. Затем на короткое время появилась широкая полоса суши, испещренная каналами, — и сразу же новое озеро, поверхность которого ослепительно блестела в утреннем солнце. Когда мы пролетали над разлившейся Падмой, я готов был побиться об заклад, что нас занесло в сторону и мы летим над океанам. За рекой тоже были только вода и островки мокрой суши.

Лишь перед самой посадкой в Дакке, столице Восточного Пакистана, появилась свежая зелень, а пространства, занятые водой, приобрели правильные формы.

Наконец-то я в Золотой Бенгалии — стране джута и кокосовых пальм, а точнее, земле воды, рек, прудов, лодок, джонок, паромов, яхт и пароходов. Вскоре я понял, почему в восточнобен-гальском городе Майменсингхе словом «шайор» называют и моря и реки. Почему бенгальцы издавна считаются замечательными мореплавателями, а в народной поэзии преобладают песни о моряках

и о реках. Здесь я впервые понял истинное значение слова «наводнение».

Если вы когда-нибудь захотите рассказать сказку девочке, родившейся в Восточной Бенгалии, то не надо ее начинать словами: «За семью реками...» Эти слова не вызовут представления о сказочной, далекой стране, ибо в Бенгалии «за семью реками» — вовсе не так уж далеко.

Больше половины восточно-бенгальских рек — притоки или ответвления Ганга. Эта священная река впадает в Бенгальский залив Индийского океана широчайшей дельтой, раскинувшейся на большой части территории южных областей Западной и Восточной Бенгалии. В один из главных восточных рукавов вливаются величественная Брахмапутра и лишь немногим уступающая ей Мегхна, и почти невозможно представить себе массу воды, которая перемещается, разветвляясь и вновь сливаясь в один поток, меняя русло как бы в насмешку над результатами работ картографов.

Вот один пример. В городе Гояланда, лежащем в месте слияния Ганга с Джамун, нет ни одного капитального здания, потому что город вынужден перемещаться вместе с руслами рек.

Имена рек вообще примечательны. Ичамати значит Исполняющий желания, Бхайраб — Устрашающая, Падма — Лотос, Мегхна — Хмурая, Брахмапутра — Божий сын, Мадхумати — Медовая, Тиста — Жаждущая, Дака-тия — Вороватая и так далее.

•аЦД*

"и\\ И > 1

i it i U '

л