Вокруг света 1967-01, страница 78

нужной фамилии. Сжимая в пальцах список, скользнул в соседний кабинет.

Вернулся без списка. Сказал с подозрительной учтивостью.

— Пройдите, мадам.

Рейснер вошла в просторную, в золотистых обоях комнату. За столом красного дерева сидел Иванов. Молочное, в красных прожилках лицо поручика Иванова было бесстрастно. В углу комнаты стоял забрызганный кровью матрос. Рейснер узнала боцмана из Свияжска: беспокойство переросло в тревогу. Боцман тоже узнал Рейснер: в глазах, подернутых серым налетом тоски, мелькнуло удивление. Иванов — опытный, наблюдательный — уловил и тревогу Рейснер и удивление боцмана.

— Выведите матроса, — приказал Иванов и обаятельно улыбнулся Рейснер. — Кто вы такая? Кого ищете? Как очутились в военной комендатуре? — Иванов спрашивал, а красные прожилки на лице обозначались все резче.

— Ищу своего мужа...

Иванов неожиданно вскинул пухлые кулаки, треснул по столу.

— Никакая ты не жена! Откуда ты, мерзавка, знаешь этого бандита, что сейчас увели на расстрел? Молчишь? Ну, ты у меня запоешь! Поса

дить, — коротко приказал он влетевшему в кабинет адъютанту.

Рейснер очутилась в маленькой угловушке с оконцем, забранным железной решеткой. Пыльные стены, дверь, за которой сопел часовой, еще одна дверь — запасная, обитая войлоком. Рейснер дернула за ручку, дверь захрустела, войлок обвис. Снова уже изо всех сил рванула ручку—ржавый язычок замка сломался. Рейснер выскочила на крыльцо, побежала к воротам, башмачки подламывались под тяжестью ее тела. На углу дремал извозчик. Рейснер упала в пролетку:

— Гоните ради бога, гоните!

Старик ожег вожжами конягу, пролетка затряслась по мостовой. Успокоение пришло к Рейснер уже за городом, в пшеничном поле.

— Слезай! Беги к роще, на большак остерегись. На большаке ихние посты, — посоветовал извозчик. — Я ведь догадался, что ты пичужка красного цвета. Деньжонок-то у тебя, чай, нету? Ну ладно, иди...

Оврагами и борками Рейснер пробиралась к Сви-яжску. Шла и злилась, что не успела узнать ничего путного о предстоящем налете Каппеля — Савинкова на Свияжск. Увязая по щиколотку в прибрежном песке, она торопилась в штаб Пятой армии...

(Окончание следует)

ТЕЧЕТ РЕКА НИЛ...

На берегах Нила люди оказались не в одинаковом положении. И однажды принильские обитатели, жившие в районе Асуана или Луксора и прижатые пустынями к реке, обнаружили, что на севере, . в дельте, земли сколько угодно и жители тех мест живут лучше, богаче. И тогда люди, населявшие Верхний Египет, взяли на себя на многие столетия и даже тысячелетия «благороднейшую миссию» объединять страну. Когда нужда поджимала их, они собирали войско и шли на север к своим несмышленым соотечественникам, чтобы объединиться с ними, даже если они того не хотят, и заодно воспользоваться их землями...

Так и было: объединителями Египта на протяжении древней, трехтысячелетней истории выступали фараоны Верхнего Египта, а фараоны Нижнего Египта с его богатыми землями почему-то не спешили объединяться, пока соседи не настаивали на этом.

Тогда, во время перелета от Каира до Хартума, фантазия занесла меня в сферы совершенно неожиданные, и взгляд на землю сверху позволил мне даже уточнить кое-какие представления о других мирах.

Как ни странно, я имею в виду... Марс. У меня научная работа сложилась так, что от физической географии — не расставаясь, впрочем, с нею — я перешел к астрогеографии и специально изучал планеты солнечной системы.

«Но какая тут связь с полетом над Нилом?» — невольно напрашивается вопрос.

Я сам не ожидал, что такая связь обнаружится и что окажется для меня она столь плодотворной на выводы.

Я отношу себя к числу тех, кто допускает существование на Марсе растительности. И мне нравилось одно из доказательств ее существования.

На Марсе часты пылевые бури. А у пыли и песка есть такая особенность: они заполняют всякие понижения. И они должны были бы заполнить пресловутые марсианские «каналы» и сровнять их с окружающей местностью, если бы... если бы в каналах не прорастали кустарники. В самом деле, песок и пыль засыпают канал, а растительность — она, как обычно, тянется к Солнцу, и вот уже снова канал темнеет на общем фоне...

В часы перелета Москва — Каир — Хартум, размышляя о Марсе и о гипотезах, с ним связанных, я прикинул в уме, сколько тысячелетий было в распоряжении песка и пыли, чтобы засыпать вади Аравии, Ливии, Нубии да и собственно Сахары... Получилось минимум шесть-семь тысячелетий, но ведь теперь вади выглядят так, словно еще недавно струилась по ним вода!

Я огорчился. Доказательство, что на Марсе есть растительность, методом «занесения пылью» не состоялось. Тут, видимо, действуют какие-то аэродинамические законы, постоянно очищающие вади от песка, законы, мне, правда, неведомые. Но зато я лишний раз убедился, что иногда бывает полезно посмотреть на мир сверху.

Пустыня кончилась до Хартума примерно за час до прилета туда.

Перед Хартумом — саванна с редким древостоем и деревни с остроконечными круглыми хижинами.

И Нил. На одном из разворотов я увидел две сливающиеся реки и натянутые паутинки мостов... Сбылось?.. Нет, еще не сбылось, еще надо было пройти на самый кончик «хобота» и опустить руки в разные реки — в Белый Нил и в Голубой Нил...

...И вовремя остановиться в мысленных странствиях: стюардесса уже разносит миниатюрные конфетки, а на табло загорелся привычный сигнал: «Не курить. Застегнуть ремни».