Вокруг света 1967-08, страница 63

О замечательных событиях в наше время люди узнают из газетных сообщений, потом о них пишут очерки, повести, романы. С годами эти события обрастают и легендами. А это самое лучшее свидетельство народного уважения...

Открытие якутских алмазов было подвигом наших геологов. Не единиц, а сотен, целых отрядов людей, в трудные послевоенные годы отправившихся в болотистые леса необжитой Якутии на поиски волшебного камня. Алмазы нужны были промышленности, как воздух людям, их надо было отыскать во что бы то ни стало. Теоретики утверждали, что они есть в недрах Сибирской платформы. И надо было обыскать, прощупать, просмотреть сотни тысяч квадратных километров непроходимой тайги...

Они обыскали, прощупали, просмотрели. И нашли.

Страна получила ценнейшее сырье. А о первооткрывателях теперь складываются легенды.

Одну из них записал французский писатель-коммунист Пьер Рондьер во время своего путешествия по Сибири в 1962 году. Эта легенда входит в его цикл «Сказки и легенды Сибири».

Три месяца Куницын с механиком обхаживал самолет. Только один раз он испугался: когда начальство узнало, что его уже отчисляли из ВВС. Но он доказывал, что может летать с тем же упорством, как и чинил машину. И его взяли.

В первый полет он долетел от Иркутска до Нюрбы. Была весна. Черные птицы) шелестя крыльями, возвращались из теплых краев, которых никто из местных никогда не видел...

Когда спала вода, отряды геологов углубились в тайгу. Самолет Куницына связывал их с главной базой. О^ выбирал место посадок вдоль речных берегов — на каком-нибудь плесе. Перед тем как сесть, несколько раз проносился низко; чтобы высмотреть, нет ли больших поваленных стволов или камней.

Когда в группах кончалось продовольствие, оттуда радировали на центральную базу и получали лаконичный ответ: «К вам вылетел Куницын». Куницын летал точно по расписанию.

«Как ты нашел нас?» — удивлялись люди, высыпавшие навстречу из палаток.

«Нюх», — улыбался Куницын.

Куницын был незаменим, Его спокойная храбрость придавала поиску алмазов какое-то скрытое величие, которое в других случаях появляется лишь потом, по завершении большого дела, когда уже на расстоянии люди обретают способность разглядеть его целиком.

Но в тот год экспедиция не нашла алмазов,..

В конце осени она возвратилась в Иркутск и оттуда в Москву была отправлена телеграмма: «Алмазы пока не обнаружены».

В январе начали готовиться снова. 3 эти зимние месяцы Куницын стал в экспедиции основ

ным человеком. Только он мог на своем самолете проложить будущие летние трассы, наметить места стоянок. Иннокентия зажгла общая страсть к алмазам. Он повсюду таскал с собой учебники и справочники по геологии, описания алмазоносных пород, расспрашивал геологов.

К февралю осталось наметить только один маршрут — к востоку от Вилюя. Край долго сопротивлялся Куницыну — лететь не было возможности, бураны дули без устали. Плотная снежная стена не пускала упрямого авиатора.

Но вот погода чуть поутихла. Летчик вылетел вместе со своим однофамильцем геологом Ку-ницыным. Петр и Иннокентий облетели якутские поселки, договорились о проводниках. По рации сообщили: «Летим оба Куницына назад...»

Ураган прихлопнул их белым сачком через час после взлета. Порывы были так сильны, что Иннокентий едва-едва удерживал машину в равновесии. Струи снега секли по кабине, крылья скрипели, готовые надломиться. Нужно было на что-то решаться.

Иннокентий начал садиться на замерзшую реку, по привычке снизился насколько зозможно_; чтобы осмотреть место, и тут машина натолкнулась на торос — вся поверхность реки от застывших в беспорядке глыб напоминала скомканную бумагу.

Машина встала на дыбы, дернулась и застыла.

Рация разбилась, карты разбросало и замело снегом. У Иннокентия и Петра остались десятикилограммовая банка топленого масла, две краюхи хлеба, по паре лыж, один револьвер и три патрона.

А вокруг был лед и тишина —

вьюга, как вы сделав свое дело, успокоилась. Снег быстро укрывал обломки самолета, округляя торчащие крылья.

Что делать — ждать, когда придет помощь, или самим попытаться добраться до жилья? Решили добираться. Они рассчитывали за три-четыре дня дойти на лыжах до поселка на берегу Вилюя. Вперед!

Это была катастрофическая ошибка. Буря закинула самолет далеко от людей, и им предстояло пройти путь больший, чем способен одолеть человек. Особенно здесь, у Полярного круга, в Якутии, которая вместила бы пять Франций.

Снег падал тихо, нежно, закрывая следы... И спасатели нашли через пять дней лишь пустой каркас самолета.

А они шли. Они спали в снежных норах, спасаясь от ветра. Медленно жевали хлеб, сосали на закуску по кусочку льда и шли. Шли... Все тем же размеренным шагом.

Через две недели мучительного пути пилот и геолог поняли, что* заблудились. Ничто не предвещало близости человека, ни единого следа. Масло подходило к концу. Петр все чаще и чаще падал в снег, а подниматься было все труднее. Цепляясь друг за друга, почерневшие, они дошли к середине марта до ка-кой-то речушки. Дальше двигаться было бессмысленно. Они построили шалаш из еловых лап и решили дождаться ледохода, чтобы спуститься вниз на плотике.

Каким-то чудом Иннокентий подстрелил совсем молоденького лосенка, завязшего в снегу. Это позволило им продержаться до того, как начало пригревать солнце. Спасительное тепло.

Петр не выходил из шалаша. Иннокентию было едва ли лучше — открылись давние раны. Но он все-таки решился отправиться на охоту: оставалось всего два патрона. В каждом была человеческая жизнь. Часами он сидел з засаде, следя за белками, глядя, как они скачут, слыша, <ак они щелкают зубами. Он прицеливался, но рука дрожала от долгого голодания, и он опускал револьвер,

За неделю он убил одну. Еще через три дня — вторую. Белок ели целиком: зарили из шкуры бульон, пили живительный сок, разламывали и сосали кости.

61