Вокруг света 1967-12, страница 14

— Что? — не поняла я.

— Трубку эту... Фон, — забыла она первую часть нового и трудного слова.

— Телефон? Я его оставила дома.

— А-а! — с каким-то облегчением сказала гурумайни, но все еще недоверчиво смотрела на меня. Однако, по всей видимости, гнев уже сменился на милость. — Богиня не накажет тебя.

— Откуда это известно? —и удивилась я.

— Мне сказала богиня.

— Что, уже успела?

— Ну да! —с торжеством объявила гурумайни. — Я ведь тоже иногда могу говорить с богиней просто так. И без танцев и без трубки.

Теперь глаза жрицы светились победным блеском. Неожиданный соперник — в моем лице — был повержен и сдался.

Гурумайни оказалась великодушным победителем. Она показала мне «место поклонения», или храм, при этом тактично не напоминала о козе. А потом подробно рассказала о себе.

...Жрицу звали Идын Домни. У ее матери, гурумайни из рода тигра, было двое детей. Старший брат и она. Брат должен был стать дисари, а Идын — гурумайни. С детства мать посвящала ее в тайны своей профессии. Идын часто наблюдала, как мать танцует, а потом впадает в транс. Тогда ее устами начинала говорить богиня. Люди собирались вокруг матери, внимательно слушали отрывистые, малопонятные слова и делали так, как им говорила старая гурумайни. Потому что эти слова были словами богини. Мать заставляла маленькую Идын тоже танцевать и доводить себя до исступления. Но богиня не сразу заговорила с ней. Когда из богини нельзя было выжать ни слова, как ни старалась этого добиться Идын, мать приходила на помощь. Она жгла ароматические коренья, и удушливый с пряным резким запахом дым наполнял хижину и обволакивал синей пеленой сознание девочки. В такие минуты неясные образы проносились в мозгу и вытесняли все реальное. Язык становился непослушным и неповоротливым. Непонятные и необычные для нее самой слова и фразы слетали с него. Мать слушала их и одобрительно кивала головой. Богиня признала ее дочь и начинала говорить с ней. Мать часто повторяла Идын: -<Дел£'^ так, как я учу тебя. Богиня дает гурумайни власть над людьми. Не потеряй ее. Эта власть завещана нашими прародительницами. Ты должна сохранить ее».

Идын тогда плохо понимала, что такое власть над людьми и зачем она ей нужна. Она поняла это гораздо позже, когда умерла ее мать и четырнадцатилетняя Идын стала гурумайни в своей деревне. Тогда она познала первые радости этой власти. Деревенский жрец, дисари, ничего не мог сделать без нее, как раньше не мог сделать без

ее матери. Без гурумайни он был глух и нем, ибо только Идын могла говорить с богиней и передавать людям ее советы. А люди без ее советов ничего не могли предпринять. В деревне часто рождались дети, и к ней приходили спрашивать, какую жертву нужно принести, чтобы будущее новорожденного было надежно и обеспечено. Тогда Идын танцевала свой древний танец, дышала пряным дымом благовоний, бормотала что-то в беспамятстве, но каждый раз, придя в себя, твердо «помнила», что сказала ей богиня. В честь новорожденного обычно приносили в жертву петуха. Так было при ее матери, и в первые годы Идын слепо следовала этой традиции. Но, узнав, что такое власть над людьми, молодая гурумайни захотела тотчас же ее проявить. В доме

Дельпадия родился ребенок. Родители приготовили в честь новорожденного жертвенного петуха. Но Идын имела на этот счет свое мнение.

— Дельпадия, — сказала она, — ты принесешь в жертву не петуха, а свинью.

— Но, — возразил тот, — мы всегда приносили в жертву петуха, а не свинью.

12