Вокруг света 1968-04, страница 76

Фигура миллионера — едва т не 'главное действующее лицо в современной мифологии капитализма. И естественно, как фигура мифическая, она во многом потеряла будничную конкретность. Казалось бы, наоборот: ведь нет ни одного, буквально ни одного, буржуазного журнала, который бы не преподносил — в цвете и глянце — живописаний быта и деятельности миллионеров. Поэтому, как у кинозвезд, у них не должно быть секретов от публики. Однако внимательный глаз без труда заметит, что все эти описания выглядят как вариации на тему БЕРНТ ЭНГЕЛЬМАН мифа «о равных возможностях».

Диссонансом этим вариациям звучит недавно вышедшая книга западногерманского журналиста и памфлетиста Б. Энгельмана «Мои друзья-миллионеры», где миф о миллионере обрастает плотью, и плотью, прямо скажем, малопривлекательной. Скудость души, нищенство духа, бедность интересов — все эти черты в описании богатея оставила классическая лит ратура. Книга же Энгельмана дополняет их колоритными деталями, которые автор назвал...

ИХ

«МАЛЕНЬКИЕ ПРИЧУДЫ»

свежо, как поздней осенью на Балтийском море; приятно пахло хвоей (из пульверизатора); откуда-то доносились приглушенные звуки музыки и смех. Когда я прислушался, я узнал программу варьете, которая два-три года назад увеселяла посетителей мюзик-холла в Дюссельдорфе. Музыка вырывалась из репродукторов большого проигрывателя, разместившегося в ящике из тропического дерева, украшенного тонкой резьбой. В комнатах стояла удобная и дорогая мебель. Над открытым «камином — да, да, там стоял камин! — висела дубовая полка с двумя дюжинами красивых старых кружек и миниатюрной Эйфелевой башней. Я удивленно разглядывал все вокруг и соображал, может ли здесь оказаться пиво.

И тут из темно-зеленой тени веранды вынырнула изящная блондинка в узкой шелковой пижаме с красным лаком на руках и ногах.

— Хау ду ю ду? — пропела она флейтой и протянула мне руку для поцелуя.

олодым предприимчивым дамам, что прохаживаются по палубам шикарных пароходов, барахтаются в снегу курорта Сен-Морис или портят себе цвет лица в маленьких дорогих барах; дамам, которые не останавливаются ни перед какими усилиями или интригами, чтобы получить приглашение на светский бал, и там сворачивают шею, выискивая миллионера, дабы выказать беспредельное восхищение и готовность вступить с ним, с набобом, в святое состояние брака или, на худой конец, в близкие отношения хотя бы на время, — этим дамам я хочу сказать, что нет такого миллионера, с которым было бы хоть вполовину так хорошо, «ак они мечтают об этом!

Ведь прежде всего миллионера обуревает постоянная забота не потерять сокровище, которое он с таким трудом накопил. До чего это может дойти, я убедился однажды в верхнем течении реки Санка-рани, очень отдаленной области Западной Африки, где гиены говорят друг другу «спокойной ночи», а крокодилы тешат себя мыслями об эмиграции, потому что то немногое, что им удается раздобыть на завтрак, состоит из одной кожи да костей.

Среди горстки шатких глиняных хижин я вдруг увидел бунгало из обожженного кирпича, и под каждым из его восемнадцати окон висел металлический ящичек. Исполненный надежды, что там, где гудят установки для кондиционирования воздуха, должен быть и холодильник, а там, где есть холодильник, не может отсутствовать пиво, я дернул за дверной колокольчик. Снаружи было градусов сорок пять •— деревенский староста только что уверил меня, что сегодня приятный прохладный день, — но внутри было

Миллионерам нужно отдать должное: разве легкое это дело придумать что-нибудь этакое, что-нибудь, чего никогда еще не было. А вот ведь выкручиваются! Перед вами три овеществленные «маленькие причуды». Пустячки, конечно, а в то же время так скрашивают миллионерскую жизнь. Слева направо: письменный стол-носорог — 16 тысяч долларов, унитаз-муха — 30 тысяч и диван стадо овец — 42 тысячи долларов.

Вот уж поистине место красит человека!..