Вокруг света 1968-05, страница 60
который вызвал состояние каталепсии. Потому-то мне и показалось, что организм не функционирует. С другой стороны, он мог находиться и в состоянии глубокого гипнотического транса. Удивительно, что он вышел из этого состояния без помощи лекарств или известных стимуляторов. ЧОРО В тайнах дагомейских жрецов мне помог разобраться Чоро, живущий в тысячах километрах от Дагомеи, в центре девственных лесов бразильского района Шин-гу в Амазонии. Чоро можцо вполне назвать доктором в прямом смысле этого слова. Это был худой, производивший впечатление изголодавшегося, человек с необычайно некрасивым лицом и черными искрящимися глазами. Когда я встретил его впервые, он зажал руками нос. Потом Чоро пояснил мне, в чем дело. У его племени, шаванта, существует обычай затыкать нос при приближении белого человека, чтобы злой дух, сопутствующий белому, не вошел через нос в тело индейца. Так что этот жест выражает не столько презрение, сколько страх перед злым духом, от которого у индейца нет спасения. Всеобщий страх перед злыми духами — основа врачевания знахарей, и Чоро, нужно сказать, прекрасно владел психотехникой. Однажды его срочно вызвали к женщине, у которой начались резкие боли в желудке. Все были уверены, что заклятье наслал враг. Чоро спросил меня, не хочу ли я присутствовать при его беседе с пациенткой. Я, естественно, согласился, и скоро мы очутились в темной хижине, на полу которой лежала больная. Здесь я понял одну особенность практики Чоро да и других знахарей. Они даже не пытаются лечить болезни, принесенные белым человеком. Знахарь знает, что он бессилен; среди его снадобий нет такого, которое позволило бы спасти больного. Так что к этим болезням он относится, можно сказать, философски. Но когда болезнь находится в пределах возможностей его «науки», Чоро принимается за ее лечение со всей энергией, энтузиазмом и, я бы даже сказал, мудростью. Часто ему удается справиться с болезнями, трудными даже для современной медицины. ...Чоро объяснил, что женщину свалила болезнь, насланная колдуном соседнего племени. Он не назвал его имени (честно говоря, я сомневаюсь, знал ли он вообще своего противника). Колдуну помогал враг больной. Он-то и «послал стрелу» в желудок женщины. Наверно, сказал Чоро, мне, как врачу своего племени, тоже небезынтересно обследовать больную. Мне сдавалось, что старый хитрец с самого начала знал, в чем состояла причина болезни и какой будет ее исход. Но он хотел потрясти меня своим искусством. Мой диагноз был слишком прост: больная просто опилась местным спиртным напитком «те-паше». Я сказал об этом Чоро, но он затряс головой. — Эта женщина тяжело больна, — сказал он. — Наверное, она умрет. После такого диагноза он зачерпнул из тыквы пригоршню холодной воды и плеснул в лицо больной. Затем он повернул больную на спину и глубоко засунул ей пальцы в горло. Все это пока соответствовало принятым врачебным стандартам. Женщину охватил приступ неудержимой рвоты. С моей точки зрения, это должно было значительно облегчить ее состояние. Однако положение оставалось по-прежнему критическим. Чоро достал большую погремушку, сделанную из сухой тыквы, и начал прыгать около больной, испуская громкие вопли. Эти вопли заглушали стоны больной. Это, объяснил он мне позднее, должно было отогнать духов, которые столпились около больной, чтобы, улучив момент, причинить еще большие неприятности. Затем, склонившись над больной, он расспросил, когда та почувствовала первый приступ боли. Женщина отвечала, что ей стало плохо утром, когда она работала на плантации. Чоро быстро выспрашивал пациентку. Я немного понимал местный диалект и разобрал, что Чоро спрашивает о ее врагах. Больная подняла руку и слабым голосом назвала пять имен. Чоро кивнул. Затем он приказал, чтобы этих пятерых привели к нему. Вскоре подозреваемые прибыли и стали вокруг гамака из виноградных лоз, где лежала женщина. Больная мрачно взирала на собрание своих врагов. Чоро действовал с профессиональной уверенностью. Он дал женщине набрать в рот какой-то жидкости и потом велел выплюнуть ее на землю. Образовавшаяся лужица своей неправильной формой напоминала чернильную кляксу, придавленную листом бумаги. Один из языков лужицы выдавался вперед, показывая на одного из пятерых. Человек с ужасом следил за действиями Чоро, затем бросил взгляд на больную, а та приподнялась в гамаке и указала пальцем на обвиняемого. — Это он! — вскричала она. Обвиняемый сел на пол. Ноги не держали его. Его морщинистое лицо исказилось от страха. Чоро выпрямился, потом повелительно махнул рукой двум своим подручным. В племени шаванта знахарь не только врачует, но и выступает иной раз в роли начальника полиции. Подручные знахаря подскочили к обвиняемому и схватили его за руки. Чоро, выпрямившись как струна, указал на него пальцем и разразился гневной тирадой, которая, как я понял по его голосу и нескольким доступным мне словам, была приговором. Обвиняемый не произнес ни слова. Стоило ему, однако, очнуться, как он начал бурно протестовать. Но тут двое индейцев выволокли его из хижины и повели к огороженной забором площадке, служившей местной тюрьмой. Чоро взял на себя труд разъяснить мне значение всего происходившего. Боль наслана на человека врагом с помощью чужого колдуна. «Таких людей, приверженцев зла, много, — сказал Чоро, — и их очень трудно опознать, если только не вмешается колдун, обладающий еще большей силой». Я спросил Чоро, что случится, если женщина умрет. Чоро криво усмехнулся и провел рукой по горлу. Ну, а если больная выздоровеет, то только потому, что он, Чоро, обладает большей властью над духом страдалицы, чем колдун из враждебного племени. У больной не было даже тени сомнения во власти Чоро. А ужас, который испытывал обвиняемый, доказывал, что и тот в этом не сомневался. Мне было ясно, что Чоро не обманывался насчет конечного результата всей этой истории, а по,-тому он не принял ни малейшей попытки выяснить истинные причины болезни. Он попросту приписал это колдовству. Короче говоря, Чоро с самого начала знал, что медицинская помощь тут бесполезна. К полуночи больная умерла. Немедленно все индейцы повыскакивали из своих хижин и побе 58 |
