Вокруг света 1968-06, страница 13

шлялся по всему Линдгурсту, представляясь всем Джереми Могэном и высказывая сожаления тем, кто был готов его слушать по поводу искажения его биографии.

— Было не так, — жаловался он. — Я помню, все было не так.

Старик оправдал мрачные предчувствия рекламного агента; он досаждал всем, когда бы он ни появлялся на съемках: держал за пуговицу режиссера, прерывал эпизоды, давал инструкции статистам, пока, наконец, ему не запретили там появляться. Однако даже и рекламный агент не мог не признать, что реакция местной и заморской прессы на «открытие» Бленда Джиффарда была на редкость благоприятной. Специальные корреспонденты кинокомпании осторожно воздерживались высказывать предположения, что старик был действительно Джереми Могэном, но история знакомства актера с «претендентом» (так теперь всегда называли старика) послужила материалом для волнующих и согревающих сердца статей, которые были весьма полезными как для всего предприятия «Панангло-фильм» в целом, так и для популярности Бленда Джиффарда в частности.

Следует также упомянуть, что сами жители Линдгурста не сомневались, что «претендент» и впрямь был Джереми Могэном. Они смутно представляли историю хронологически, а старик со всей очевидностью выглядел очень старым. Но даже и этим людям очень скоро надоели его жалобы. «Кому какое дело до того, что помнит этот старик? — спрашивали они друг друга. — Уж не думает ли он, что можно изменить весь фильм, чтобы только угодить ему? Помимо всего, — добавляли они, — это ведь кино, и не больше. Фильм и не должен быть абсолютно точным во всех деталях, не правда ли?»

Однако Бенни де Джейгер, казалось, совсем не уставал от рассказов «претендента». Они вместе, старик и юноша, усаживались в дальнем углу холла какого-нибудь отеля, и старик рассказывал, жестикулируя, а то и вскрикивая от ярости или восторга; де Джейгер оставался спокойным и бесстрастным, но слушал внимательно и в паузах торопливо кивал головой. Или они вместе бродили по тротуарам: старик — сгорбленный, которого то и дело заносило в сторону при ходьбе, но неутомимо говорливый, и де Джейгер — прямой и уверенный в движениях, не забывавший быстро кивать головой в знак признательности всякий раз, когда старик, теряя над собой контроль, разражался фразами вроде: «Все врут!» или «Делайте, как я говорю, или лучше вообще не делайте!».

Но более всего старика возмущало, что его изображали в фильме каким-то слюнтяем.

— Ты что, думаешь, я действовал так, как они показывают? — кричал он так громко, что его было слышно на другой стороне улицы или в дальнем углу холла. — Клянусь богом, когда мне было что-нибудь нужно, я брал, и все тут! Я их заставлял отдать. Вот потому-то меня и уважали. Я не говорил: «Пожалуйста, мы должны помогать друг другу, мы должны любить друг друга». Нет, я говорил себе: «Нужно? Значит, бери! Покажи им, кто ты есть!» Вот как я действовал — ты слышишь, молодой человек? Вот как я стал богатым и знаменитым. А теперь они хотят сделать меня бойскаутом. Это все ложь, все, что они говорят, одна ложь!

— Лгуны, все они лгуны, — время от времени страстно повторял де Джейгер, глядя на старика сузившимися глазами и кивая головой. Иногда его душили спазмы немого хохота; они были такими

сильными, что даже старик замечал их и подозрительно косился. Но де Джейгер встречал этот взгляд таким невинным и растроганным выражением лица, что старик снова пускался в рассказы о том уважении, которое к нему проявляли, о наслаждениях, которые он испытывал в дни своей власти, или перебирал свои жалобы на компанию. Ни один из них прямо не заговаривал о Бленде Джиффарде.

Тем временем съемки фильма шли более или менее по графику и без дальнейших перерывов или помех. Бленд Джиффард не соблазнил ни одной из местных женщин; он уделил достаточно внимания одной маленькой звездочке, чтобы газетчикам было о чем писать, но не больше; когда он пил (после инцидента с Бенни де Джейгером ходили слухи, что он пьет регулярно), то делал это ночью в своем номере, где его никто не мог видеть. Он часто выезжал в другие города на мероприятия, которые устраивались для него, и один из таких вечеров провел с девушкой из Дурбана, чья фотография и сочинение, получившее первый приз, были напечатаны в газетах. Всякий раз по возвращении он говорил, что очень рад снова быть здесь, потому что в Линдгурсте он себя чувствовал как дома.

Наконец, слишком рано для одних и слишком поздно для других, съемки были почти завершены, и члены кинокомпании начали исчезать поодиночке, по двое и большими группами. В последний день пребывания Бленда Джиффарда в Линдгурсте директора линдгурстской компании «Дженерал Май-нинг энд Эксплорейшн» устроили вечер на открытом воздухе для самой звезды фильма, для менее важных представителей компании и для многих почетных граждан города. Вечер был устроен в парке перед домом, который когда-то послужил «штаб-квартирой» компании и теперь стал музеем. Парк был большим и бесхитростным, как и все парки Линдгурста. Под яркими электрическими огнями в мягком августовском воздухе все выглядело элегантным, веселым и дружеским; но на самом деле этот вечер был самым грустным из всех, какие только устраивались в Линдгурсте за последние несколько недель. Лишь одни представители кинокомпании веселились вовсю, а люди из Линдгурста и не пытались к ним присоединиться, потому что теперь, когда гости уезжали, ими овладела застенчивость. Бленд Джиффард имел беседу с представителями компании и их дамами, затем он начал обходить остальных гостей, обмениваясь на ходу словечками, кивая головой, улыбаясь. Он снова и снова говорил, что Линдгурст был для него «восхитительным». Его галстук был заколот алмазной булавкой, подаренной ему линдгурстской торговой палатой.

Бенни де Джейгер и старик без труда попали на вечер: они прошли по обнесенному оградой подъезду для автомобилей, который вел к дому через сад. Ни один из черных или цветных шоферов, ожидавших у въезда окончания торжества, не осмелился бросить вызов их праву пройти этим путем. В конце дороги де Джейгер увидел огни и снующие фигуры, белые пиджаки официантов и обнаженные руки женщин; он слышал разговоры и взрывы смеха. Затем он увидел высокую фигуру Бленда Джиффарда, блеск его волос. Он грубо толкнул старика и показал рукой в сторону Джиффарда. Старик было заупрямился, но де Джейгер толкнул его еще раз по направлению к иллюминированному, похожему на сцену участку впереди. Старик больше не стал упираться, следом за ним двинулся де Джейгер.

10