Вокруг света 1968-06, страница 73
Б. ПИСЬМЕННЫЙ, наш спец. корр. Рисунок автора ХРАНИТЕЛИ ОГНЯ ам на сопках сейчас трава и много цветов. Север спрятался в долинах, в расщелинах скал и объявляется вдруг в июде неожиданным снегом, который тут же растает. Тогда же, зимой, сопки, хирургически белые, с резкими ультрамариновыми тенями, горбатились по сторонам накатанной снежной дрроги, ведущей с аэродрома. Стояло яркое солнце. Придорожный седой кустарник и низкорослые березы сухо искрились в чешуе инея, а наш «газик», управляемый молоденьким мичманом, подпрыгивая, бежал за грузовыми машинами с мычащими мурманскими номерами — МУА... МУА... Чтобы не пробить головой крышу, мы с попутчиком цепко держались за поручни. И он рассказывал мне о своем «малыше» — своем рыболовном тральщике и всякое про жизнь. От него и услышал я о маяках Баренцева моря: — Кажется, привыкаешь, что дом далеко. По полгода, считай, в чужой воде. Далеко... отсюда не видно. И работы с этой рыбой невпроворот, только и мечтаешь — выспаться. А вот обратно идем и только за Нордкапом наш первый огонь заприметим — Вайдагубский маяк, — так, поверишь, никто и заснуть не может... Ка^к свет в окне. Уже дома, считай. Глаза проглядишь, темень кругом, и только это окошко мигает. В порту мы распрощались, сказав друг другу чуть грустные обязательные слова: «Быть может, свидимся...» Рейсовый катер был уже готов к отходу. Острый ве тер пряного посола свободно гулял по причалу. Деревянные сваи стояли ледяными сапогами в смоляной воде, а на бортах и тросах заснеженных сейнеров, на стоящих над морвокзалом буквах — «Мурманск» — гирляндами зависли сосульки. Вспенивая воду и простуженно гудя, катер вытянулся кормой из причальной стаи, лег на курс. Сбоку потянулся в каменистых «кошках» берег... За поворотом показался мыс и поселок. Море понемногу задергивалось серым одеялом тумана, а воздух над сушей был ясен и пронизан светом. Я увидел обрыв, сходящий к узкому причалу, застывшие у него катера гидрографической службы, прибрежные валуны в треснувшей коросте льда и над всем этим — башню маяка... * Приоткрыв тяжелую тесаную дверь дома, примыкающего к самой башне, я попал в светлый дизельный зал. Вахтенный, розовощекий паренек в грубошерстном свитере, как на троне, сидел в резном, антикварного вида кресле, удивительном здесь, среди намасленных дизелей и сигнальных панелей. — Старика нашего повидать вам, вот кого, — сказал он мне, разобравшись, зачем я приехал. — Он где-нибудь поблизости, даже когда и не его смена. Больше тридцати лет за огнем глядит... Мне и годов-то столько не будет... Вахтенный угостил меня «Шипкой» и, быстро войдя в роль гида, показывал мне учебную комнату, ремонтный цех, уставленный толстостекольными фонарями. В аппаратной ритмично щелкал часовой прерыватель, когда контакт срывался с кулачка, и тут же индикатор, вделанный в панель, гас, обозначая, что маячный огонь наверху погас тоже. Особый режим работы, отличающий каждый маяк, рисовался тонким зубчатым кольцом на зеленом экране осциллографа. — Теперь здесь молодые все больше, новые ребята. — Вахтенный загасил сигарету в широкой медной гильзе. — Ветераны на пенсию, как везде... А если посмотреть, ну и «завод» у нашего старика, куда мне! В каждую деталь сам вникнет, блеск тут наводит, точно на эсминце. Найдете его, словом, он всегда рядом... Он оказался действительно недалеко. На уступе горы под маяком, где начиналась деревян- 70 |
