Вокруг света 1968-06, страница 80

Франции, суверенитет которой в этом случае был грубо нарушен».

Когда Штуки и эль-Махи прибыли в Фонтене-ле-Виконт для того, чтобы доставить бен Барку в Париж, их встретили запертые двери темного дома, из которого не доносилось ни звука. Марокканцы в растерянности бродят вокруг, не понимая, что произошло. Штуки предлагает выставить стекло и проникнуть в виллу, но опасение привлечь постороннее внимание останавливает их.

Тогда Штуки и эль-Махи решают перехватить министра и майора Длими в Орли. Оба в панике. А вдруг бен Барка сумел подкупить гангстера и тот раньше времени отпустил его? Кто знает, чем закончились переговоры! Может быть, Мехди уже пишет в полиции заявление о попытке похищения, и шефов схватят, стоит им появиться в Орли. Следствие, политический скандал... Об остальном они страшатся даже думать.

Интересно, что когда Уфкир и Длими встретились с подчиненными в аэропорту Орли, примерно те же мысли возникли и у них. Правда, оба были уверены, что в худшем случае, и то маловероятно, им грозит лишь высылка, но рисковать они все равно не хотят. Не допускающим возражений тоном Уфкир приказывает Штуки лететь вместо них, а эль-Махи быть в аэропорту до тех пор, пока самолет не поднимется в воздух. Расчет у них такой. Если бен Барка обратился в полицию, то тогда должны задержать Штуки. Ведь Мехди видел его на вилле, да к тому же знает в лицо еще по Марокко. Если же все пойдет удачно, то, эль-Махи должен взять билеты на первый же рейс и заехать с ними к Лопесу, причем из предосторожности на посольской машине. Этот ночной визит «студента» и видел Лопес.

На другой день, 31 октября, Уфкир и Длими благополучно садятся на рейсовую «Каравеллу», следующую в Рабат, а 2 ноября как ни в чем не бывало возвращаются во Францию. На обеде в марокканском посольстве у них происходит встреча с генеральным директором управления государственной безопасности Франции Гримо и директором канцелярии министра внутренних дел Жаком Обе-ром. Причем (последнему уже известно о похищении бен Барки, хотя он, как и другие французские власти, еще не верит в серьезность происшедшего.

Прежде чем заключить наш рассказ, вернемся ко второй жертве преступления — «издателю» Жоржу Фигону. Чтобы довести игру до конца, ЦРУ было нужно подстраховать задуманную комбинацию — отвести подозрения от себя и взвалить вину на марокканцев. Бушсеш, единственный из участников похищения, целиком посвященный в хитроумный план, заранее предложил использовать Фигона. Кандидатура была одобрена.

После похищения Фигон застрял в Париже. Нет ни паспорта, ни крупного гонорара за «дело» — он ведь не присутствовал на вилле, когда Длими расплачивался с Ле Ни, Дюбайлем и Палиссом, а аванс давно истрачен, — почти невозможно и сбежать за границу. Поэтому, когда к Фигону явился человек от Бушсеша, «издатель» ухватился за его предложение.

Поручение было несложным. В нужный момент Фигон должен был через знакомых журналистов взбудоражить прессу и общественное мнение сенсационными «разоблачениями». Чтобы они выглядели убедительнее, ему внушили, что на самом деле

все произошло именно так и он лишь помогает восстановить истину.

Однако от усердия — ему так хотелось побыстрее очутиться вне пределов досягаемости французского правосудия — гангстер явно перестарался. Отсюда многочисленные нелепицы в рассказах Фигона. Здесь и ночной звонок в Рабат Уфкиру и яростное сражение бен Барки с четырьмя гангстерами в Фонтене-ле-Виконг, хотя на паркетном полу виллы не осталось ни единой царапины, а мебель и не думала «с грохотом разлетаться на куски», и доставка умирающего человека в подвал дачи Лопеса, откуда его труп таинственно исчез. Между прочим, своими интервью Фигон изрядно подпортил положение «дона Педро», что не входило в планы ЦРУ. И лишь страх перед неминуемой карой со стороны американцев заставил последнего держать язык за зубами.

Можно предположить, что целый ряд подсказок поступил непосредственно от американских режиссеров, разрабатывавших сценарий для «издателя». Причем подсказок довольно неудачных: чего, например, стоит наспех состряпанная нелепая история с похищением и подкупом Фигона комиссаром полиции Бувье. Подоплека этой провокации довольно ясна: Бувье весьма дотошно копался в фактах и, похоже, готов был вытащить на свет весьма нежелательные для ЦРУ подробности. Поэтому-то и была предпринята неуклюжая попытка дискредитировать старательного детектива.

Но едва лишь полиция напала на след Фигона, как он стал не только бесполезным, а опасным для американцев. Хотя «издатель» мог только догадываться, чьи поручения он выполняет, все же ему было известно слишком многое. Поэтому его попросту убрали в критический момент, хотя сделали это слишком грубо. Ворвавшиеся в квартиру Фигона полицейские были настолько поражены увиденным, что немедленно вызвали генерального прокурора Франции Робера и префекта Парижа Папона. Действительно, картина, представшая перед ними, хоть кого могла поставить в тупик: «самоубийца» был настолько оригинален, что покончил с собой... выстрелом в затылок.

Не случайно Жан Марвье, прекрасно изучивший Фигона и неоднократно встречавшийся с ним после похищения, так выразил свою точку зрения: «Я не могу поверить, впрочем, как и все те, кто был знаком с ним, что Фигон покончил жизнь самоубийством, едва лишь попался полицейским. Столкнувшись с полицией, он либо стал бы стрелять — чему я не очень верю, либо сдался. Перспектива словесных сражений на допросах, перспектива стать центральной фигурой на процессе удержала бы его от самоубийства. Это он любил больше всего на свете. Многие могут подтвердить, что это так. Что касается тюрьмы, Фигон говорил о ней без страха... Самое большое, чем ему грозило заключение, — это нажить катар желудка в легкой форме».

Видимо, это знало и ЦРУ. Об этом достаточно красноречиво говорит пуля, оборвавшая жизнь гангстера-«издателя», который обладал слишком богатой фантазией.

Пока у нас нет документальных свидетельств, ставящих последнюю точку в раскрытии тайны похищения на бульваре Сен-Жермен. Пока мы можем лишь остановиться на выводе каирской газеты «Журналь д'Эжипт»: «ЦРУ готовило этот заговор против Мехди бен Барки и привело его в исполнение».

77