Вокруг света 1968-09, страница 64

— Ты уходишь в свой дом?

— Да.

— Уже!

— Да.

Дэзи наполовину высунулась из воды и положила свою огромную голову на причал, между Арлетт и Севиллой. Они начали ласкать ее.

— Я люблю тебя, Па, — сказала Дэзи, закрыв глаза.

— Я тоже.

— Я люблю тебя, Ма, — сказала Дэзи со вздохом.

— Я тоже люблю тебя, Дэзи, — ответила Арлетт.

Вот уже четыре месяца каждый вечер Дэзи делала одни и те же признания, и каждый вечер Арлетт чувствовала себя взволнованной. Это было всегда одно и то же чувство: что-то сжимало ей грудь, какое-то внезапное умиление, грустная нежность, и — она не знала почему, совсем в глубине души — страх перед смертью. Она не знала почему, но и в этот момент ей было жаль Дэзи. В Дэзи, однако, не было ничего патетического. Она была молодой, крепкой, здоровой.

Арлетт подняла плечи, словно вся тяжесть мира давила на них. Что за мир, что за люди и какая мерзость! Бог знает почему эти животные так любят нас. В нас ведь нет ничего приятного. Нет, нет, тотчас же убедила она себя, я не должна была бы так думать. Я поступаю как Фа и Би, все человечество сваливаю в одну кучу.

Чудовищный шум потряс воздух. Казалось, он надвигается из-за дома. Они подняли головы, в этот момент появился вертолет, и на высоте примерно в 50 метров пролетел над гаванью. Внезапно раздалось методическое, мощное потрескивание тяжелого пулемета. Севилла обнял Арлетт и, накрыв ее своим телом, бросился на доски причала. Но стреляли не по ним, он отчетливо увидел, как трассирующие пули выскакивали из воды и огненным пунктиром обрамляли вертолет. Вертолет набрал высоту, развернулся и исчез в сумерках.

— Идем, — сказал Севилла, — мы потребуем объяснений.

Они бегом поднялись по бетонной дорожке. В это мгновение появился Питер и прокричал:

— Адаме радирует!

Севилла отдышался, пока Питер с карандашом в руке расшифровывал радиограмму. Закончив, он вырвал из записной книжки листок и протянул Севилле.

«Группа В теперь в курсе дела.

Опасность этой ночью. Просим вас принять на остров отряд прикрытия».

Севилла взял у Питера карандаш и написал: «Стреляя, вы себя обнаружили».

Питер зашифровал, передал, принял ответ, расшифровал его и отдал листок Севилле. «Огонь вызван необходимостью. Группа В могла забросать гавань гранатами. Повторяю свое предложение».

Севилла написал: «Нет. Оборону обеспечу сам».

Питер зашифровал, передал радиограмму и встал:

— Я был в сарае. Я подумал, что стреляют в вас.

— Я тоже, — сказала Сьюзи.

Севилла не ответил. Он нацарапал на обороте последней радиограммы: «Отключите подслушива-тель Эла» — и подал ее Питеру. Питер кивнул и ушел. Севилла повернулся к женщинам.

— Никто не должен звонить по телефону и зажигать свет. Где Мэгги?

— У себя, — ответила Сьюзи.

— Пока оставьте ее в покое. Мы что-нибудь перекусим на террасе и все ляжем спать на крыше. Принесите одеяла, бетон — не перина.

— Пока еще светло, — сказала Сьюзи, — я пойду приготовлю бутерброды.

Оставшись наедине с Арлетт. Севилла взял ее за руку и вышел с ней на бетонную дорожку, ведущую к гавани. Арлетт вполголоса спросила:

— Разве не следовало бы оставить Питера охранять порт?

— Следовало бы, но я боюсь. Эти люди — профессионалы. Они могут обнаружить и убить Питера, прежде чем он их заметит.

— Убить? — спросила глухим голосом Арлетт.

Севилла посмотрел на нее:

— Убили же они Боба. Почему бы не убить и Питера? Или нас? Для этих людей человеческая жизнь ничего не значит. Ни одна, ни две, ни сто жизней. Они сделают все, лишь бы заставить замолчать Фа и Би. А заодно и нас. До тринадцатого января.

— До тринадцатого января? — повторила Арлетт. Глаза ее от ужаса расширились.

— Срок ультиматума истекает тринадцатого. Когда будет объявлена война, истина никому не будет нужна. Итак, у нас остается пять дней, чтобы заставить заговорить Фа и Би.

— Ты рассуждаешь так, как будто заранее знаешь, что они скажут.

Севилла взглянул на нее:

— Не знаю. Но догадываюсь. — И прибавил: — И ты тоже.

— И я тоже... — с трудом повторила Арлетт.

Мурашки пробежали у нее по коже, волосы растрепались, по спине тек пот, и в то же время она чувствовала, как холодеют ее руки. Она хотела потереть их и заметила, что руки дрожат. Она спрятала руки за спину, выпрямилась и приглушенным голосом сказала:

— Прав ли ты, предлагая расположиться на крыше?

— Думаю, что да. Когда мы уберем лестницу, нас нельзя будет застать врасплох. Бетонный бортик защитит нас от прицельного огня. А для нас, если мы должны будем стрелять, — это господствующая позиция.

— Слушаюсь, капитан Севилла, — с улыбкой сказала Арлетт.

Но она чувствовала себя обессиленной, ноги ее ослабели, она была на волоске от обморока. Севилла внимательно посмотрел на нее, обнял за плечи и прижал к себе. Она обмякла, уткнулась ему головой в плечо и прошептала:

— О Генри, Генри...

— Пойдем, — сказал он,— приготовимся. Не дадим страху завладеть нами.

Через некоторое время вся лаборатория сидела на террассе за столом и молча ужинала в наступавшей темноте. Мэгги была совершенно обессилена. Питер и Сьюзи ни о чем не спрашивали. Они замкнулись в молчанье, которое означало: раз мы больше не пользуемся вашим доверием и даже не имеем права видеть Фа и Би, не говорите нам ни о чем, мы-то уж, конечно, не будем стараться узнать, что бы там ни было. В сгустившихся сумерках Севилла едва различал их лица. Он с нежностью смотрел на них. Сьюзи, Питер—как много они для него значат! Он чувствовал себя виноватым перед ними не потому, что молчал, а потому, что подвергал их опасности, их, едва начинающих жить. «А Майкл? — подумал он.—Майкл в тюрьме. Парадоксально, но из всех нас он, может быть, единственный, кто останется в живых».

— Питер, — тихо позвал он.— Что они дали нам из оружия?

— Ручной пулемет, автомат, четыре винтовки и гранаты.

— Кто умеет стрелять?

Питер, Сьюзи и Арлетт подняли руки.

— Сьюзи, умеете ли вы обращаться с винтовкой?

62