Вокруг света 1968-10, страница 46

великолепно замаскированный, выжидающий в абсолютной темноте. Каждый раз от моего авангарда ничего не оставалось. Фашисты умели убивать.

Свежие руки Арлетт легли ему на затылок, он почувствовал ее губы около своего уха:

— Питер готов.

— Ну, что же, тронулись, — сказал Севилла.

Где-то что-то треснуло, внезапно громко, как разорвавшийся парус. Нет, это безумие — пускаться в море среди сплошного тумана, когда ничего не видно и ничего предварительно не разведано!

— Подождем, — сказал он. — Вели ему подождать. — Он перегнулся через валик и осторожно хлопнул ладонью два раза по поверхности воды.

Секунду спустя его пальцев коснулась теплая и гладкая масса, он провел рукой, они оба были здесь. Он негромко свистнул по-дельфиньему: «Фа! Би!» Странно, как хорошо вписывается свист в порывы ветра и плеск волн, разбивающихся о скалы. Что должны думать там эти люди, прильнувшие к своим аппаратам?

— Фа, ты поплывешь по фарватеру до выхода в открытое море.

•— А потом?

— Может быть, там есть корабль, лодка. Может быть, «человек-лягушка». Ты вернешься и скажешь.

Тишина — и затем свист Фа:

— Есть «человек-лягушка». Он плывет к лам. Что я делаю?

— Ты его оглушишь.

— О нет, — сказал Фа. — Я его оглушаю, он тонет, и он умирает. О нет.

— Ты его не оглушишь, он нас убьет.

Снова тишина, и свист Би:

— Я перегрызаю его трубку зубами. Он поднимается наверх. Я ударяю его слегка сзади, и я выбрасываю его на скалы.

Великолепный отказ от насилия: вывести из строя, но опасти жизнь.

— Хорошо, — сказал Севилла.

Они исчезли, и • он представил

себе их обоих скользящими в чертой воде. Выбрасываемые вперед шумовые -волны их сонара обрисовывают перед ними все препятствия так же четко, как если бы они их видели. Они плывут — вытянутые .вперед, стройные, скользящие, как стрелы, толкаемые могучими и гибкими движениями хвостового плавника с непостижимой экономией усилий, бесшумно, не оставляя за собой ни завихре

ний, ни пустот, такие же неуловимые, как сама вода, вонзающиеся в нее легко и свободно, составляющие с ней единое целое. При такой скорости их вес превращается в грозное оружие, — в оправе из эластичной кожи от ста шестидесяти до двухсот килограммов мускулов, управляемых мозгом, таким же искушенным, как у человека, но контролируемым добротой.

Несколько минут спустя Севилла почувствовал, что дельфины снова у него под рукой. Фа свистнул.

— Такая же лодка, как твоя. Резиновая. Но только больше.

— Лодка плывет?

— Нет, стоит на якоре, у входа.

Стоят на страже, подстерегая их, преграждая путь. Люди В должны были понять, что они готовятся к бегству.

Севилла задумался. Губы Арлетт коснулись его щеки.

— Питер говорит, что надо подойти и атаковать их, забросав гранатами.

Севилла на ощупь нашел ухо Арлетт:

— Нет. Скажи ему, что нет. Надо видеть, куда бросать гранаты. И если будет схватка, то убитые будут с обеих сторон. С нашей тоже.

Он опять погрузился в молчание. Время шло, пот струился по его ладоням.

— Что я делаю? — сказал Фа.

— Как поставлена на якоре лодка?

— Веревка и что-то на конце.

— Веревка? Ты уверен? Не цепь — веревка?

— Да.

Севилла выпрямился.

— Ты ныряешь. Ты перегрызаешь веревку зубами. И ты тянешь лодку тихо-тихо.

— Куда?

— Направо. Там есть течение. Надо его найти.

— Би его найдет, — сказала Би.

Они исчезли. Губы Арлетт снова коснулись щеки Севиллы.

— Как только лодка начнет двигаться, они это почувствуют.

Севилла провел ладонью по лицу Арлетт, поднял прядь ее волос, склонился к уху и произнес быстро, залпом:

— Нет, ночь очень темная, ориентиров не видно.

Он окунул правую руку в воду и подумал: «Если они и заметят, то поздно, они сядут где-нибудь на камни, потеряв координаты, и,

даст бог, продырявят в нескольких местах лодку».

Он склонился на левый борт и пошарил правой рукой. Когда он дотянулся до руки Питера, он почувствовал, что и Питер к нему наклоняется.

— Питер, если Фа и Би сумеют сделать то, о чем я их просил, то по выходе из фарватера в море плывите на веслах в течение часа, держа все время влево, затем включите мотор, через пять минут выключите его, внимательно прислушайтесь, включайте снова и делайте так все время.

Наступила тишина. Затем Питер сказал:

— Бели путь открыт, почему не воспользоваться этим сразу и не включить мотор на полный ход?

— Нет, — энергично возразил Севилла, — где-нибудь, конечно, стоит катер или лодка; они дадут туда сигнал по радио, сонар сразу же выловит ваш мотор, и через считанные минуты вы будете настигнуты. В эти воды рыбаки заходят редко, и вас не с кем спутать.

— Па, — свистнула Би, — где твоя рука?

Севилла погрузил руку в воду, и Би прикоснулась к ней, прежде чем заговорила.

— Очень забавно, — сказала она, — лодка плывет, они ничего не чувствуют.

— Они говорят между собой?

— Нет, — сказал Фа. — Они не говорят. Лодка плывет. Они не говорят.

Би фыркнула. Севилла перегнулся за левый борт.

— Питер, — сказал он прерывисто. — До свидания!

И в это же мгновение с одной лодки к другой в темноте, в молчании потянулись четыре руки, сначала на ощупь искавшие друг друга, затем несколько секунд не находившие в себе сил разомкнуться. Севилла закусил губы, его сердце яростно билось. Странная вещь, каждая минута становилась такой напряженной, что она исчезала прежде, чем кончалась; несколько секунд — и настоящее становилось прошлым, — мгновение, и, чтобы увидеть его, надо было уже обращаться к памяти.

— Отчаливайте, Пит, — прошептал Севилла. Он слышал, как тот развернулся, чтобы взять весла.

Би свистнула:

— Я ему помогу.

Севилла начал осторожно грести. Но почти тотчас же он вынул весла. Фа толкал лодку сзади. Он свистнул:

44