Вокруг света 1968-10, страница 76

Прибежавши» Накури сразу же подошел к своим гостям и потер руками плечи каждого. Некоторых он даже обмял, причем продолжительность объятии зависела; от степени знакомства. Дойдя до конца ряда, он сделал несколько шагов в сторону и сел для переговоров с представителем гама. Как обычно, эта процедура тянулась мучительно долго. Никто не спешил перейти к делу.. Были улыбки, разговоры, время от времени — бурные взрывы смеха. Лишь самый внимательный наблюдатель, мог ухватить переход от обмена любезностями к делу. Собственно, никакого резкого перехода не было, и единственным ключом для меня было то, что окружавшие слушатели попритихли. О цели визита, впрочем, не было сказано ни слова, хотя, быть может, этого и не нужно было говорить, поскольку каждый видел выкуп за невесту, красовавшийся на шесте. Представитель гама превозносил давнюю дружбу между гама и гахуку и их общие подвиги в борьбе против общих врагов» Гахуку одобрительно шумели. Пока шел этот общий разговор, я невольно ослабил свое внимание и потерял нить разговора. Во всяком случае, для меня было неожиданно, когда младший из гостей поднял шест с того места, где он стоял, и прислонил его к стене хижины Наму-ри, а остальные гама поднялись, чтобы отправиться в путь.

Намури остался сидеть, следя за ними взглядом до тех пор, пока они не исчезли. У меня осталось впечатление, что визит гама его не обрадовал. Да и другие жители деревни были чем-то обеспокоены. Поднялся шум. Один мужчина взвалил на плечо шест с выкупом и пошел вслед за гама.

Подойдя к Макису, я узнал, что Намури вернул выкуп. В этом ие было ничего необычного. Правила приличия позволяли родным девушки встретить подобным образом первое предложение и требовать больше, чем им было предложено. Тем, кто добивался их согласия, необходимо было возвратиться днем позже, чтобы попытать счастья у другого родственника. Правда, возврат выкупа сопряжен с известным риском, ибо упорное нежелание принять брачный подарок может породить подозрения в том, что один род замышляет против другого дурное.

Поскольку браки между людьми, принадлежащими к одному и тому же роду, не допускаются, женщины выходят замуж за мужчин дру

гих родов и отправляются шэ родных мест ш селение мужа. Почти все замужние женщины в нашей деревне были родом из других племен, в основном гама.

У жителей деревни не было никаких сомнений в том, что гама вернутся вновь. Я 'спросил у Ма-киса, о какой девушке идет речь. Тот как-то вскользь отвечал, что вроде бы рёчь идет о Тарове. Этому трудно было поверить — ведь Тарове всего двенадцать лёт. Когда я выразил Макису свои сомнения, тот отвечал, что так-то оно так, но в роду нет больше свободных девушек. А гахуку «должны» гама одну женщину. (То есть мужчины гахуку взяли в жены на одну женщину больше, чем отдали.)

Я спросил, готовы ли родственники Таровы пойти на это. Макис заявил, что ничего об этом не знает. Пока, сказал он, идут только разговоры. Гама вернутся завтра; тогда мы услышим, что думают люди.

Меня не было в деревне, когда гама принесли выкуп во второй раз. Они доставили его на этот раз не Намури, а какому-то другому соседу, но и на этот раз выкуп был снова отвергнут.

Во всем поведении гахуку сквозила явная растерянность. Макис пояснил мне, что, кажется, на этот раз некоторые из сородичей Таровы были склонны принять приношение гама: ведь мой сосед Хуторно незадолго до этого заполучил невесту гама. Сам Макис был категорически против того, чтобы принять это предложение, именно потому, что Тарова была слишком молода, и на следующий день сделал безуспешную попытку убедить соплеменников отказать гама.

Я был в Гохайяке, когда в третий раз прибыли гама — насколько я мог судить, те же самые, что и в первый раз. Их ждали заранее, и никто из жителей Гохайяки не пошел на работу, да еще многие другие прибыли из деревень Сусуроки и Экухакуки. Через деревья на окраине селения волнами плыл утренний туман, и огонь, горевший около хижины, куда я вошел, приятно ласкал кожу.

Гости вошли в селение с середины улицы, поднявшись по крутому склону, где шла тропинка, срезавшая несколько миль от обычной дороги, и появились среди нас внезапно. Более эффектного появления нельзя было придумать. Там, откуда они пришли, стоял молочный тумаи, а за

ним — солшце, непрозрачное белое пяти®, переливавшееся^ разными цветами: изумрудными тонами молодых листьев, желтизной цветов, а временами — светлой голубизной клочка неба. Молчаливые гама материализовались медленно; расплывчатые и иллюзорные тени превращались в людей по мере того, как один за другим- они выходили из тумана. Они шли гуськом по улице, и двое последних несли на плечах брачный выкуп. Все разговоры жителей Гохайяки сразу же пошли на убыль, как волна, отступающая от кромки берега. Пристальные глаза следили за их приближением и проводили их до хижины, где они поставили шест с эмблемой из красной ткани и белых раковин.

Гама держались настороженно и к цели своего прихода перешли довольно быстро. Их предводитель начал говорить ровно и сдержанно, но голос его, казалось, вот-вот зазвенит; в нем можно было уловить намек на гнев. Он снова говорил о дружбе между гама и гахуку, снова вспоминал, как они дрались бок о бок против племен ухето и котохана. На первый взгляд это было обычное повествование об общеизвестных событиях, но он сумел придать ему назидательность, достаточно четко подчеркнув, что своим теперешним существованием его слушатели обязаны силе и доблести гама, которые в свое время пришли на помощь гахуку. Без всяких церемоний он напомнил слушателям, что гама дали многих женщин людям гахуку.

Потом гама так же гуськом ушли.

После их ухода разгорелся спор, в котором решающим аргументом явилось то, что среди гахуку немало юношей, которым необходимы жены, и, следовательно, нельзя рвать отношения с гама.

Так была решена судьба Таровы.

Через несколько дней я встретил Тарову со старухой Алум из Гохайяки, чьей обязанностью было готовить девушек к браку. Алум вела с собой еще четырех девушек из разных родов. Этим девушкам было лет по пятнадцать. У них были полные, твердые груди, а бедра — гладкие и блестящие, как темный шелк. Их вызывающая походка гармонировала со све-женамаслеиными косами и яркими пучками цветных листьев, заткнутыми за пояс их чистых бахромчатых передников, свидетельство

74