Вокруг света 1968-11, страница 47

I

вально за несколько лет история человечества повзрослела на тысячелетия.

И эти тысячелетия заговорили...

«Ты, который в грядущие дни увидишь эту надпись, что повелел я выбить в скале, и эти изображения людей, ничего не разрушай и не трогай...» Это были первые слова, прочитанные Роулинсоном. Несколько лет спустя клинопись мог читать любой востоковед.

И тут снова началось невероятное.

Как вскоре выяснилось, клинопись была распространена по всей Передней Азии. И все системы клинописи, системы, созданные разными народами и культурами, имели одну и ту же основу. Значит? Значит, персы, а до них ассирийцы заимствовали свою клинопись у какого-то более древнего народа. Значит, только что открытая цивилизация сама выросла из какой-то более древней, но, возможно, не менее великой цивилизации, ибо она уже имела развитую письменность... Создателей этой неведомой еще цивилизации исследователи назвали шумерами, так как древнейшие правители Двуречья, известные в это время, называли себя царями Шумера и Аккада.

Прошло всего лишь несколько лет, и археологи увидели первых шумеров. В 1877 году французский вице-консул в Басре Эрнест де Сарзэк, увлекшийся историей Востока, заложил несколько разведочных шурфов в холмах Телло, что невысокой грядой уходили к северу от Басры. И в песчаном теле одного из холмов де Сарзэк увидел вырубленные из черного диорита фигуры людей. Они были спокойны и величавы. У них не было копий и мечей, их одежды не развевались победным ветром, их ноги не попирали трупы поверженных врагов, а их безоружные руки были спокойно сложены на груди, как руки человека, отдыхающего от тяжелого земного труда. Это могли быть руки строителей, писцов, землепашцев, руки людей, построивших первый дом, написавших пер

вую книгу, проложивших первую борозду.

Потом будут найдены и сцены жестоких битв, и изображения опьяненных кровью воинов — все, что положено для памятников искусства древней цивилизации. Но эти скульптуры, найденные в холме Телло, дышали каким-то удивительным спокойствием. Не было никакого сомнения: найдены первые памятники культуры, предшествовавшей ассирийской. А клинописные строки, покрывающие постаменты фигур, оказались следами той праписьменности, существование которой было предсказано.

...Шумеры были найдены. «Народ, который начал историю», как иногда называют теперь шумеров, начал рассказывать о себе.

Шумеры создали сеть первых в мире оросительных каналов, которые пережили своих создателей на долгие тысячелетия. Они возвели города, древнейшие в мире, и архитектурные и строительные приемы, разработанные шумерскими зодчими, войдут в практику народов, которые уже и не будут подозревать о существовании своих учителей.

Даже знаменитый кодекс Хаммураппи, оказавший влияние на римский кодекс Юстиниана, что лег в основу классической юриспруденции современности, оказалось, начинался в Шумере (приговор шумерского суда по запутанному делу об убийстве, совершенном в 1850 году до нашей эры, не смог «обжаловать» в 50-х годах XX века нашей эры декан факультета права Пенсильванского университета).

Шумеры создали первые в письменной истории мифы, которые в аллегорической форме повествовали о действительных событиях, и эти мифы неведомо и таинственно оживут потом в древней Греции, заговорят как «божественные» откровения в «священной» библии.

...Люди всегда пели и поют славу своей земле, своим полям. И первая такая песнь известна нам по клинописным шумерским табличкам. «О Шумер, великая земля среди всех земель вселенной, залитая немеркнущим светом... Твое сердце глубоко и неведомо... Да будут хлевы твои многочисленны,

да приумножатся твои коровы, да будут овчарни твои многочисленны, да будут овцы твои бесчисленны».

...Люди всегда благословляли свой труд и гордились им. И первый гимн труду дошел до нас в клинописных табличках шумеров: «Я Плуг, сделанный могучей рукой, собранный могучей рукой... Я верный землепашец человечества... Все страны обожают меня. Все люди с радостью взирают на меня».

Шумеры сложили первую в истории человечества любовную элегию («Супруг, дорогой моему сердцу, велика твоя красота, сладостная, точно мед. Лев, дорогой моему сердцу, велика твоя красота, сладостная, точно мед... Твою душу — я знаю, как обрадовать твою душу, Супруг, спи в нашем доме до зари...») и пропели древнейшую погребальную песйь («Пусть твой жизненный путь не исчезнет из памяти, пусть имя твое называют в грядущие дни...»).

Но, может быть, самое великое, что создала шумерская культура, — это образ Человека, ставшего с богами как равный с равными, первую в мире поэму, пропевшую славу Человеку, свершающему великие, доступные лишь богам дела, но доблестного земными доблестями и страдающего земными страданиями, поэму о Гильгамеше.

Богиня любви и сладострастия, отвергнутая легендарным царем Шумера Гильгамешем за коварство и бесчеловечность, желая отомстить герою, умертвила его единственного и горячо любимого друга, а на самого Гильгамеша наслала коварную болезнь. Мучаясь от невыносимой боли, покрытый язвами и струпьями, терзаемый страхом смерти, унесшей его друга и угрожающей ему самому, Гильгамеш решил отправиться к единственному из людей, кого боги наградили бессмертием. Он надеется, что ему удастся узнать тайны вечной жизни. Бессмертный живет по ту сторону океана — «вод смерти», которые не удавалось переплыть еще никому, да и путь до этого океана тяжелый и «полный всяких страстей». Почти обессиленный болезнью, Гильгамеш все же проходит этот путь и переплывает «воды смерти». Мудрец вылечивает

44