Вокруг света 1968-11, страница 64

но добраться, еще трудней жить. Но и оттуда должны поступать сведения о погоде. Атмосфера едина, все события в ней взаимосвязаны — чтобы делать точные прогнозы, метеоролог должен располагать как можно большим объемом информации. Выход виделся в автоматических радиометеостанциях. Они, подобно робин-зонам, в полном одиночестве должны были оставаться там, где природа сурова, и безотказно нести свою службу месяцы, годы.

Но длительной работы от первых автоматических метеостанций 1933—1934 годов добиться не удалось.

Вероятно, только специалист способен полностью оценить и меру труда, затраченного на создание новой конструкции «электронного робинзона», и оригинальность решений, предложенных ее авторами — Коноплевым, Горе-лейченко, Стефановским, и злокозненность «мелочей» при доводке, и горечь неудач, равно как и радость успехов. Неудач хватало — работа растянулась на несколько лет. И все же успехов было больше: к началу 1940 года опытный экземпляр новой метеостанции был готов. Его испытания, проводимые под Ленинградом в Павловске, должны были закончиться осенью 1941 года.

Метеостанцию удалось спасти чуть ли не в последний момент, когда бои шли уже в нескольких километрах от Павловска.

И хотя положение на фронте было чрезвычайно напряженным, а Ленинград уже захлестнуло кольцо блокады, начальник Главного управления гидрометеослужбы СССР Е. К. Федоров отдал приказ продолжать испытания и отправить для этого станцию в Арктику.

...Когда А. В. Горелейченко рассказывал об этих днях, мне вспомнилась одна инструкция. Ее распространяли среди немецких солдат фашистские «роты пропаганды». Там говорилось: «Каждый родившийся в 1941 году здоровый мальчик может стать в 1961 году прилежным солдатом». Фашисты рассчитывали воевать еще как минимум двадцать лет. Не обязательно с русскими: с русскими планировалось покончить еще до зимних холодов... А советские ученые в эти непередаваемо тяжелые дни думали не только о победе над врагом, но и о том, какими инструментами они будут исследовать в 1961 году мирную землю.

21 сентября 1968 года впервые в истории советский космический аппарат «Зонд-5»_г облетев вокруг Луны и исследовав окололунное пространство, успешно вернулся на Землю со второй космической скоростью. Беспримерный полет «Зонда-5» открыл широкие перспективы дальнейшего исследования космического пространства и планет солнечной системы автоматическими станциями с последующим возвращением материалов исследования на Землю.

Прогресс космической техники подобен ширящейся реке; его могучее течение имеет свои истоки. У одного из них, сами того не подозревая, стояли люди, создававшие для нужд Земли первые автоматические метеостанции.

Но автоматические метеостанции могли послужить Родине и в дни войны.

Фронт требовал прогнозов погоды. А погода, увы, формируется на западе: оттуда идет теплое дыхание Атлантики. Однако метеостанций за линией фронта не было...

Никто уже сейчас не помнит, кому пришла мысль забросить в тыл врага метеостанцию-автомат. Это была отличная идея: самолет сбрасывает станцию на парашюте, она спускается где-ни-будь в глухом лесу, из нее выползает антенна — ив приемный центр летят метеосводки, добытые из-под носа у противника!

Над конструкцией «автоматического метеодесантника» Горелейченко с товарищами и специалист по парашютной технике Д. Я. Суражский начали работать в Ленинграде — в осажденном городе, где подвигом была не только работа — даже сама жизнь. Умирали чертежницы. Некоторые — прямо за чертежными досками. В конце концов в конструкторском бюро остались лишь Горелейченко и Суражский. Горелейченко весил 42 килограмма, Суражский — 36. И все же работа шла...

В середине декабря в городе выключили электричество.

Но о метеорологах не забыли. Ночью в квартиру громко поступали. Нарочный доставил телеграмму: «Самолет за вами вылетит сегодня вечером. К утру будьте на аэродроме. Федоров».

И они побрели к аэродрому. Брели без уверенности, что дойдут. Вот тогда их и задержал патруль.

В комендатуре разобрались что к чему. По счастливой случайности в эту ночь на аэродром шла машина. Комендант устроил их на эту машину...

С МЕТЕОСТАНЦИЕЙ --В ТЫЛ ВРАГА

И снова ночь, темная, как тогда, в Ленинграде. Непроницаемая, настороженная лежит внизу земля. Самолет словно повис в воздухе — так долго тянется

время. Грудь оплетена парашютными лямками. Оружие и аппаратура — все под рукой. Горелейченко летит испытывать автоматическую радиометеостанцию — АРМС, как ее теперь называют. Летит в тыл к фашистам. История техники еще не знала таких «полевых испытаний». Да и в истории войн не было такого своеобразного десанта.

Все обошлось как нельзя лучше. Вражеские зенитки стреляли вяло, линию фронта прошли благополучно, сели в целости — и люди и метеостанция.

Ее устанавливали в глухом лесу, в тридцати километрах от партизанской базы. Ведь фашисты могли запеленговать вдруг появившуюся у них под носом рацию, тогда бы вниз полетели бомбы...

Ни у кого, конечно, не шевельнулась тогда мысль, что эти испытания — прообраз тех, которые начнутся через двадцать пять лет и закончатся спуском автоматической лаборатории на планету, блистающую в солнечных лучах где-то в восьмидесяти миллионах километров от Земли. Шла война, метеорологи чувствовали себя солдатами, и такие фантазии — они были чем-то бесконечно далеким от реальности, чем-то стоящим на грани сказки.

А на деле связь была. Конечно, те автоматические лаборатории, что исследуют ныне космическое пространство, Луну и Венеру, похожи на первые АРМС не больше, чем современные реактивные лайнеры походят на «этажерки» первых лет авиации. Но принципиальной разницы между ними нет. Задачей А9МС было: на Земле без участия человека собирать сведения о воздушной среде и передавать эту информацию за сотни километров по радио. А задача космических лабораторий? Автоматически, без участия человека собирать сведения о внеземном пространстве и передавать эту информацию на Землю... Неизмеримо возросли масштабы, невиданно усложнились задачи, разительно изменилась техника, но родство не исчезло.

61