Вокруг света 1968-11, страница 65

«Электронные робйнзоны» Земли; «электронные робйнзоны» космоса; и вот теперь уже новый качественный шаг: очередной автоматический разведчик — «Зонд-5» огибает Луну и возвращается на Землю. Это уже не «робинзон», а скорей космоплаватель, чья гавань — планета Земля. Прогресс космической техники подобен ширящейся реке; его могучее течение имеет свои истоки.

У одного из них, сами того не подозревая, и стояли люди, вылетевшие с метеостанцией в тыл врага.

...Аппаратура установлена, включена. Плывут облака, шум ветра катится по вершинам деревьев. Люди бросают на станцию последний взгляд и уходят. Теперь автоматы должны все делать сами. Следить за заморозками и потеплением, дождем и давлением воздуха. Точка на карте — крохотный участок фронта погоды, и на нем поставлен электронный солдат. Справится ли он?

Вскоре пришел с нетерпением ожидаемый ответ из Москвы: сигнал принят, качество передачи хорошее.

НАД БЕЗДНОЙ

«Лоция Охотского моря» сообщает об Ионе, что это необитаемый остров, который «...представляет собой скалу, круто поднимающуюся из воды на высоту

540 футов (165 м)».

Остров Иона открылся в легком тумане вечером 10 сентября 1944 года. На гальку высадились без приключений. Через час шлюпка отвалила к судну, оставив на берегу груз и пятерых членов экспедиции: Горелейченко, Суражского, начальника экспедиции мичмана Челпанова и матросов Павлова и Пешкова. Автоматическую метеостанцию (их уже выпускали малой серией) надо было установить на этом затерянном острове — пристанище сивучей и чаек.

Лоция оказалась права. Сразу за отмелью поднималась почти отвесная скала. Альпинистов среди новоявленных обитателей Ионы не оказалось. Мичман Челпанов, пользуясь правом начальника «не делать ничего за своих подчиненных за исключением случаев, связанных с опасностью для жизни», обвязался веревкой и полез на скалу без всяких альпинистских ухищрений.

Двадцать метров — это семиэтажный дом. Четверо внизу мол

ча наблюдали, как метр за метром росла высота. Снизу скала казалась гладкой как стол. Но, видимо, стол был порядком повы-щерблен, потому что Челпанов хоть медленно, но карабкался вверх.

Вершина, где должны были встать две двадцатиметровые мачты антенны, оказалась узеньким, не шире двух метров, скальным гребнем. Справа и слева обрывались крутые откосы. Дома, в Подмосковье, мачту шутя ставили за час-полтора. Здесь на каждую ушло по двое суток. Главная трудность была в том, что путь из лагеря на вершину, эти несчастные полтораста метров высоты, занимал два с половиной часа. Больше двух рейсов в день сделать никому не удавалось. Крутые скалы, обрывы, постоянное чувство опасности — все это страшно изматывало. А когда поднимали собранные мачты, тем, кто держал боковые растяжки, пришлось буквально висеть над бездной.

«И только мы эти мачты подняли, — вспоминает Д. Я. Сураж-ский, — слышим: аплодисменты, как в театре. Мы просто оторопели! Посмотрели вниз — а это сивучи из себя блох выколачивают, шлепают плавниками по брюху, по груди... Так мы этот факт и отметили в бортовом журнале: сивучи-де бурными аплодисментами приветствовали успех метеорологов».

До той поры счастье сопутствовало островитянам. Последний раз оно улыбнулось вечером 16 сентября. Мачты поднимались к небу, между ними тянулся трос антенны, крутилась под легким ветром на вершине одной из мачт вертушка анемометра. В восемнадцать ноль-ноль передатчик метеостанции послал Владивостоку первую радиограмму. Наутро за экспедицией должен был прийти сейнер.

Шторм обрушился внезапно, в полном согласии с коварными обычаями Охотского моря. Волны перекатывались через двадцатиметровой высоты скалы, торчащие у берега. Лагерь располагался на отметке 15 метров. Волны в одно мгновение слизнули продукты и почти весь запас пресной воды.

Шторм стих только через два дня. Сейнер не появлялся. Не пришел он ни на третий, ни на четвертый день. Положение становилось тревожным. Рации для связи с Николаевском не было. Осталось одно: ждать.

Командующий Тихоокеанским флотом послал к Ионе минный заградитель. Управление торгового флота дало радиограмму на транспорт «Либерти», идущий в Сан-Франциско, — изменить курс.

29 сентября оба судна почти одновременно подошли к Ионе. Голые скалы серели в легком тумане. Не было слышно ничего, кроме рева сивучей да отчаянного визга чаек. В бинокль виднелись одни только голые камни. Ни признака человека. И лишь когда шлюпки приблизились к острову, кто-то заметил вспыхнувшую над темным силуэтом скал красную звездочку ракеты...

Метеостанция проработала на острове целый год. Изо дня в день, четыре раза в сутки, выходил в эфир метеоролог-автомат. Когда через год Горелейченко с Суражским — теперь уже в компании кинооператоров — снова очутились на острове, оказалось, что станция находится в идеальном состоянии.

Вслед за островом Ионы АРМС появились на Памире, на скалах пика Комсомолец, на леднике Федченко, на острове Змеином в Черном море, в Каракумах, в глухой якутской тайге, на северном побережье Баренцева моря. Поднялись мачты антенн на Кавказе, на Новой Земле... Это была уже целая автоматическая метеосеть! Подобные сети метеостанций появились за рубежом лишь через семь лет.

Вместе с Горелейченко и Суражским я перебираю фотографии метеостанций. Вот старушка АРМС, вот ПАРМС, АРМС-1, АРМС-2, АРМС-3. Вот последняя модель: АРМС-ЗМ. Она работает не только у нас. Ее покупают Финляндия, Бельгия, Югославия, Алжир, Чехословакия.

И еще один снимок: станция с атомным источником питания. Он может снабжать метеостанцию электроэнергией пять, а то и больше лет. И все это время с антенны будут срываться сигналы, несущие сведения о погоде.

...Прогресс техники подобен ширящейся реке. Сегодня прямые потомки первых АРМС несут службу погоды по всей Земле, тогда как их дальние родственники исследуют дорогу к другим мирам. Пройдет время, и уже потомки современных АРМС станут «часовыми погоды» на других планетах. Неизменным останется одно: талант и упорство человека.

В. ДЕМИДОВ

62