Вокруг света 1968-11, страница 75

ло то, mm, выехали соседи и как их семья, наконец, получила тршшку. Все в доме были счастливы и, показывая .ему на wee, говорили снова и снова: dihxr, "Тати, смотри, видишь — это крышка», а он ёып ,слишком мал и ничего не мог понять. Не зная почему, он ударил по крышке рукой и заплакал. Когда взрослые стали смеяться, с ним случился припадок, и мама, чтобы успокоить его, дала ему немного вина.

Так оно м шло тер вые два дня. Японцы (продолжали нести одивдри, но наседали, и на том участке, где они 1вытащили на берег четыре свои посудины, причиняли массу хлопот. See занимались только этими 'японцами (до них 'было трудно добраться, потому 'что «все они, кроме .пулеметчика, прятались за гтальной обшивкой баржи), а пока они ими занимались, на другом фланге высадились еще две шлюпки, и, забросав циновками колючую проволоку, японцы ворвались в первую линию траншей и устроили ад кромешный. Стрелять из минометов было поздно — там уже шла рукопашная, и, когда ;из других траншей первой линии туда бросили половину людей, японцы, прятавшиеся за четырьмя посудинами, рванулись вперед и захватили почти сотню ярдов передней линии. Оттуда они открыли такой огонь, что Далюччи минут пять не высовывался. А тем временем позади захваченных участков высадились все или почти все остальные японцы. Весь остаток дня японцы бились в первой линии, а вечером он услышал, как один малый сказал, что они уже контролируют всю линию. После этого он не мог высунуть головы, не рискуя тут же без нее остаться. Между двумя линиями траншей, расположенными не более чем в семнадцати ярдах друг от друга, шла яростная перестрелка. В эти два дня он забегал в блиндаж поспать, но не успевал сомкнуть глаз, как его гнали обратно, и, давясь плиткой шоколада, он стоял, пригнувшись в траншее, и не знал, что ему делать: он боялся высунуться и прицелиться из своего ружья, но еще больше боялся сержанта, который, захлебываясь, вопил, чтобы он встал

во весь рост и стрелял. Так что время от ^эвеменм ему приходилось высовываться, in, &ажиу$тв агла&я, он делал подряд три-четыре шыпгреля — быстро, кш только мог, а затем пригибался. Ом не успевал кого-нибудь разглядеть настолько, чтобы можно бм-ло прицелиться, *ак учили «а стрельбищах. Те три самолета, которые носились над ними, когда «ое еще только начиналось, должно быть, уже давно рассыпались на кусочки, но время от времени появлялся американский или японский самолет и строчил ©о траншеям, пока навсшреч\у ему «е вылетал другой, и тогда они вместе петляли по всему небу, т-о загоняя друг друга в море, то шеряясь над джунглями иа дальней стороне острова. Говорили, что один японский самолет упал в болото,, йо сам <он этого не видел.

За два дня обе стороны как будто выдохлись, и наутро третьего дня наступило затишье. Пришел лейтенант и сказал, что половина людей может идти спать. В их шело сержант назначил и его: от него, мол, все равно никакой пользы и, чем здесь мешаться, пусть уж лучше идет спать. Ему это вовсе не понравилось, но он прикинул, что было бы совсем не худо отдохнуть от этого адского грохота и жары.

Но когда он забрался в блиндаж, оказалось, что его не отпускает напряжение. Немного поворочавшись, он лег на живот и будто немного расслабился, но тут же почувствовал, как его начинает душить злость, и, сам не зная почему, он забормотал: «Это дешево... дешево..> Он думал о доме в Терре-Хоте и о своей работе и становился еще злее. У него перед глазами стояло крылечко, все подпорки которого, или почти все, повыдергали при драках за те годы, пока он там жил, а что осталось, пришло в негодность от дождей и ветров. И хотя временами доносились выстрелы, он так разволновался, что ничего не слышал, и все думал о своем старике, об этом жирном... и он начал проклинать его, всхлипывая между словами, которые вырывались у него из глотки. Он вспоминал, как этот старик сидел на крылечке дома с таким видом, словно он не чета кому-либо в Терре-Хоте, даже не пьяный, черт бы его побрал, сидел там, нахохлившись после работы... после ежедневной двенадцатичасовой работы, прорубив за свою жизнь штрек на всю длину узкоколейки, получая шестнадцать долларов в неделю... сидел на крылечке в рубашке с длинными рукавами и читал газету... поскорее добирался до спортивной страницы и медленно читал, перебрасываясь словечками с приятелями, подбрасывая затасканные загадки детям, а то вдруг ущипнет мамочку с этаким «ха-хо-ха!», ни разу в жизни даже не сыграл с приятелями в карты, и разговаривал об Италии... Будь ты проклят, старик, будь ты проклят!..

В десяти-пятнадцати ярдах грохнула мина. По ступенькам блиндажа посыпались струйки земли, и сквозь грохот он услышал прерывистый вопль, который постепенно перешел на скулеж и затих... точно так же выла собака, попавшая под машину у него на глазах. Он подумал, что клочья этого малого, может быть, смешались с землей,