Вокруг света 1968-12, страница 23

ИТОГИ ФОТОКОНКУРСА «ВОКРУГ СВЕТА»

В 1968 г. из присланных на конкурс были признаны лучшими фотографии штурмана гражданской авиации В. СУХОРУКИХ (Москва). Работы В. СУХОРУКИХ опубликована на обложках трех номеров журнала (№. 4, Ms 7 и № 12).

Кроме того, редакция отмечает опубликованные в № 3 фотографии В. ИВАНОВА (Ленинград), А. МАГДИЧА (Киев), Г. ЗЕЛЕНИНА (Ялта). Авторы премированы годовой подпиской на журнал. В 1969 году фотоконкурс будет продолжен.

Жюри конкурса

лучился скользящий, и Ульвелькоту показалось, что тыльная сторона его ноги чиркнула по стиральной доске,— так худ был пес, нахально проскочивший с пронзительным визгом в ярангу. Это был Айхон. Он припадал на бок, и Ульвелькот заметил, что на том месте, где должно находиться задней лапе, висела ржавая сосулька запекшейся крови. Ульвелькот понял — произошла беда.

Он не одеваясь побежал к начальнику, но тут же воротился и бросил собаке рыбу. На улице зазвенели его торопливые шагц.

Через час люди были готовы. Гудел вездеход, собаки в упряжке волновались, рычали на праздно стоящего Айхона.

Айхон побежал в тундру, впереди упряжки, но упряжка без груза шла быстрее.

Все живое должно уступать упряжке дорогу, даже человек — разорвут: собаки в упряжке звереют.

И Айхон был бы разорван, если б Ульвелькот не затормозил резко остолом, а потом не перевернул нарты вверх полозьями.

Старому Ыту, вылетевшему из нарт и тут же воротившемуся, Ульвелькот для убедительности дал пинка и сказал:

— Не нужен. Поедет Айхон. Плохо работаешь.

Если собака попадает в капкан, ее убивают. Без

передней лапы бегать нельзя. Без задней можно.

Ульвелькот подозвал Айхона, сам сел на ходу в поставленные на полозья нарты и помог Айхону занять место рядом.

Вездеход — кузов, обтянутый солдатским сукном, — залязгал сзади гусеницами, и в лучах его фар, наполненных ледяными блестками замерзшего тумана и прыгающих на неровностях земли, то появлялась, то исчезала широкая спина Ульвелькота в серебрящейся парке и вытянутые в сторону угасающего заката темно-лиловые тени собак.

Когда нарты шли точно по курсу, Айхон молчал, но стоило сбиться с правильного пути, он принимался лаять. И лаял до тех пор, пока нарты не ложились точно по курсу. Тогда он замолкал и прижимался к Ульвелькоту — как обиженный ребенок к тому, кто единственно может помочь и сделать все невозможное.

— Хороший пес, умный. Как Ыт, умный,— приговаривал Ульвелькот, поглаживая Айхона,— совсем умный, все понимает!

Самолет потерпел аварию. Была плохая видимость, отклонились от курса, заблудились, «поцеловались» с сопкой.

Стойки колес пробили крылья насквозь, разворотив обшивку, пропеллер завернулся в цветок, фюзеляж превратился в гармошку.

Радист не мог связаться с портом: аккумуляторы от мороза сели, по аварийной станции настроиться не удавалось...

Иван был без сознания.

Непзапас в жестяных банках быстро таял, и летчики собирались уже съесть собаку, оказавшуюся в самолете каким-то сверхъестественным, образом, но пес сбежал.

Людей спасли, Иван попал в госпиталь. А Айхон исчез.

«Это хорошо, что он умер, — убивать не нужно,— думал Ульвелькот,— зачем собака, которая не работает? Наверное, дух Айхона пошел прогнать дух болезни Ивана. Кто знает!»

Ульвелькот собрался уже окончательно на зимовье, но тут ощенилась Имикэли.

Он сидел на корточках перед ощенившейся собакой, а о чем думал, и сам не знал, но зато знал, что сделает сейчас. Он просто не спешил, и поэтому казалось, что думает.

В проеме двери показался Айхон, скелет в шкуре, на два размера большей, чем скелет, со своей лапой в зубах.

Собака зарычала, забыв, что этот хромой пес — ее сын.

Ульвелькот нехотя поднялся.

Айхон положил у его ног лапу.

Ульвелькот нахмурился, долго курил. Он думал.

— Плохо, что ты вернулся,—наконец сказал он.

Айхон смотрел на хозяина.

— Если я тебя повешу,— продолжал Ульвелькот, попыхивая трубкой,— Иван обидится. Очень рассердится.

Наконец он понял, что делать.

— Пусть старый Ыт прогонит дух болезни,— сказал он вслух,— ты будешь вместо него.

Ульвелькот вошел в катух, не обращая внимания на собак, сгрудившихся вокруг него, и направился прямо к старому Ыту.

Ульвелькот накормил Ыта жиром до отвала и долго гладил его и говорил, старый пес чуть не плакал от счастья.

Потом Ульвелькот встал и торжественно произнес:

— Менде! Прощай! Не сердись. Ты всегда помогал мне хорошо, выручал меня в жизни и промысле. Иди теперь в место твое. Менде!..

Ульвелькот взял длинный ремень, сделал петлю и надел на шею собаки.

Рядом стоял Айхон с лапой в зубах. Он видел только своего хозяина и щурился на него, как на солнце.

21