Вокруг света 1968-12, страница 68

как вдали громыхали выстрелы, — это был великий матч, он шел по всему острову. А их пулемет продолжал долбить заднюю стенку.

— Я же говорил тебе: стреляй реже, — сказал индеец. — Они из-за тебя засекли это окно.

— Не стреляй, Векслер, пока они не подойдут на сто ярдов! Нельзя, чтобы они вывели из строя наш пулемет. — Капитан вылез из щели и на корточках подобрался к окну. — Далюччи, через пять минут сменишь Векслера!

Из щели послышалось бурчание, означавшее согласие.

— Не нравится мне, капитан, — сказал индеец, —

как действует Далюччи. Слишком уж он скромный.

— Сам ты слишком скромный, сержант, — сказал Векслер.

— Кто — я? — проворчал Райе. — Я индеец.

Капитан медленно улыбнулся.

— Как ты думаешь, сколько их там? — спросил он.

— Не так уж много, капитан. Пара взводов, не больше.

— Больше, капитан, — сказал Векслер. Он уже перебил, как ему казалось, человек тридцать.

Капитан выглядел озабоченным.

— Им нужно это шоссе. Должно быть, их больше.

— Да, сэр, — отозвался индеец.

Снаружи стрельба затихла. При лунном свете лежавшие на поле тела казались взрытым дерном. Векслер почувствовал себя загнанным в угол. Дома у него была своя земля, свои куры, свое масло, яйца и была площадка на окраине Фрихол-да, где они по воскресеньям играли в футбол, и он, светловолосый еврейский парень, был самым здоровым, самым жестким из всех, кто когда-либо играл за Фрихолд. А этот подвал такой маленький, и ему не нравилось, что его загнали сюда.

— Да, сэр, — сказал он про себя, — не шуточное дело война.

Капитан достал плитку шоколада и разломил ее на три части. Они принялись лениво жевать.

— Далюччи, — сказал капитан, — сюда.

Далюччи неохотно вылез из щели и пополз

к окну. Японские пулеметы по-прежнему молчали. «Притаились», — подумал Векслер. Он сосредоточился на нескольких сломанных деревьях, которые виднелись в конце залитого лунным светом поля. Он говорил себе, что и они похожи на тренировочные чучела, но это было не так. Уж слишком они растрепанные.

— Боюсь, что они захватили тот дом, — сказал капитан. Он снял с зуба прилипший кусочек фольги. — Сержант мне нужен, — продолжал он. — Отец Миэри — не в счет. Один из вас пойдет к тому дому на разведку. Если вам "удастся пробраться в тот дом — в чем я сомневаюсь, — вы скажете, что нам нужно подкрепление. Если пробраться в дом невозможно, возвращайтесь и доложите мне, как там дела. Самое

важное — вернуться. Радиосвязи уже давно нет. Кто из вас сам согласен пойти?

Далюччи нахмурился в темноте.

— Не-е... — протянул он.

Векслер поплевал на ладони.

— Почему же нет? — сказал он. — Я это сделаю, капитан.

— Только смотри возвращайся...

Он ухмыльнулся.

— Держу пари, капитан. Уж это-то я сделаю.

Еврейский парень Векслер делает через все поле

дриблинг, а газеты Фрихолда пишут о нем статью.

Он полез в окно, но индеец схватил его за руку.

¹— Постой, — сказал Райе. — Сейчас они притаились. Они следят. Отойди пока от окна.

Райе сделал несколько выстрелов наугад. Тут же ему ответил японский пулемет, он прошелся очередью вдоль всей стены и замолк.

— Теперь давай, — сказал Райе. — Ползи все время у самой стены, где тень. А когда доползешь до конца, я открою огонь, и тогда — беги.

Векслер осторожно выбрался из окна. Снаружи было свежее; поле, пока он полз, вжимаясь в угол между стеной и землей, казалось ему огромным. Он волновался — рискованное это дело. От города потянуло холодком, он видел, как затряслись ветки на деревьях, и сам он тоже начал трястись. Черт, он не хочет, чтобы его имя появйлось в газетах в списке убитых!

Он полз в тени стены, и было похоже на то, что ему так ползти еще ярдов с полета. Черт знает как светло. Почему же япошки не могут его увидеть, когда он их видит? Он оглянулся. Под таким углом зрения окно настолько сузилось, что было невозможно разглядеть, что там делается внутри. Здесь, снаружи, он почувствовал себя очень одиноким, никаких тебе схваток, ни подач — одни японцы. «Какой там, к черту, футбол», — пробормотал он.

Добравшись до конца тени, он перевел дух и сгруппировался в позу хавбека, ожидающего мяч. Господи, только бы японский пулеметчик не увидел его сейчас! Еврейский парень Векслер, один в темноте, играл, может быть, свою последнюю игру. В доме резко зарокотал пулемет, пронизывая темноту белыми нитями. Тут же ему ответил японский пулемет, и они оба обрушили друг на друга длинные очереди; он бросился бежать, впереди было сорок ярдов ровного поля, и если они заметят его, из него сделают решето. Он бежал. Внезапно перед ним встали черные силуэты кустов, которые находились в сорока ярдах от дома, и их ветви хлестнули его по лицу. С разбегу он продрался в самую гущу и повалился; он лежал и чувствовал, как в нем колотится страх. Укладывать бы сейчас яйца в корзины, ничего большего ему не нужно.

До того дома была всего лишь миля, но придется держаться от дороги подальше. «А что, если всех, включая и капитана, убьют, пока он будет бегать? Что тогда? Меня бы тоже тогда убили, если бы я там остался, — подумал он. — Интересно, что сейчас делает Вера: выписывает накладные на яйца или, быть может, оформляет договор на поставку масла?»

По другую сторону кустов земля горбилась холмами и хватало деревьев, так что для него все

ее