Вокруг света 1968-12, страница 72

почувствовать. «Ведь это до смешного просто, —-подумал он, — только я понял это слишком поздно». Ощущения берутся не из самого опыта, а из того, что ему сопутствует. Если смерть приходит неожиданно, не как результат долгой болезни, она не несет с собой никакого чувственного опыта. Его смерть, в этот момент он это ясно понимал, придет случайным гостем, ей ничто не будет сопутствовать, и инстинктивное желание максимального ощущения не будет удовлетворено. А что до других, то никому она не покажется значимой. Для Ковы она будет шоком, для друзей — нечто щекочущее нервы, не больше, потому что она не будет для них неожиданностью, вот разве что послужит поводом для выпивки в неурочный час. Для его страны это будет всего лишь строчкой в газете — гораздо менее интересным сообщением, чем убийство какой-нибудь проститутки. Для кого-нибудь еще... он не смог думать о ком-то eafae. Может быть, когда-нибудь признают его живопись. Он криво усмехнулся...

Неизвестно, как именно она об этом узнает. Он представил себе — это казалось ему предпочтительней, — что ей позвонит его отец, потому что отец будет из-за этого разбит горем, и она, слушая, как он будет запинаться, не сможет не проявить искреннего сочувствия. Положив трубку, она поднимется к себе наверх, в свою комнату, приляжет и задумается. Она живет, наверное, в частном доме, где-нибудь на окраине, деля плату за квартиру и кутежи с какой-нибудь приятельницей года на три старше ее самой.

Лежа у себя в комнате, она вдруг заметит, что постель сбилась, изменит позу и заплачет. В Боу-эне было так много от нее самой; ей на миг покажется, что ее тоже убили. И плача, она будет шептать: «Как мне скверно, как мне скверно...»

Раздастся звонок в дверь, и она вспомнит, что с кем-то договорилась провести этот вечер. Первая мысль — не открывать, но ей в этот момент не хочется быть одной; вторая мысль — отложить встречу на другой день, но ведь это будет просто притворством. Через минуту она бегом спустится по лестнице и откроет дверь в тот момент, когда мужчина уже было повернулся, чтобы уйти.

— Извини, — скажет она. — Я... слегка заснула... входи.

Он человек среднего роста, со смуглым чувственным лицом. Это будет... да, пусть это будет их первая интимная встреча. Ему очень захочется остаться у нее. Познакомились они на какой-нибудь вечеринке.

— Ты... — но он не договорит: «Ты плакала?» Он сочувственно улыбнется, чтобы она сама решила, говорить ей что-нибудь или нет.

Она слегка запрокинет голову, точно для того, чтобы удержать в глазах слезы, прежде чем сумеет с ними справиться.

— О... так глупо... — скажет она. — Только что узнала, что человек, за которого я вышла замуж, погиб у черта на куличках, на каком-то острове. Когда-то я любила его.

Он ей тогда скажет:

— Ты, должно быть, очень несчастна.

Он это скажет проникновенно тихим голосом, рассчитанным на подобные ситуации. Он не будет козырять сочувственными вопросами. Эта женщина теперь кажется ему в ином свете, и, если смерть ее мужа на войне может помешать их отношениям, он не станет ее торопить.

Она чуть улыбнется.

— Со мной случился тяжелый приступ ностальгии (она некстати ввернула модное словечко), но это всегда прекрасно растворяется в бордо.

— В наши дни его трудно достать, — скажет он. — Может быть, вы предпочли бы остаться дома, а наш вечер можно было бы перенести на неделю или на две.

Он будет думать, что в этот вечер она снова любит своего мужа.

— О нет, нам нужно идти! — скажет она, но деланная радость в ее голосе будет им ложно истолкована: он подумает, что ей хочется остаться наедине с переживаниями былой любви, в то время как она изобразила радость только для того, чтобы он чувствовал себя в долгу перед ней, и, ерли она покажется скучной, от нее не потребуется особого остроумия, чтобы вечер не пропал.

И здесь этот человек сделает роковую ошибку. Он скажет:

— Я понимаю, что у вас сейчас на душе. Мы бы возненавидели друг друга. В конце концов если оставаться дома по случаю траура — условность, то не меньшей условностью было бы сейчас соблюдать наш уговор. Раз уж вам приходится отдать дань условностям, делайте то, что вам больше сейчас хочется, а это, как мне кажется, означает, что вы останетесь дома.

Он будет думать, что она запомнит его доброту и, даже более того, оценит его проницательность, так что он сможет с успехом возобновить ухаживание через какую-то неделю...

Затем она почувствует, что все ее протесты только еще больше укрепят его в этом заблуждении, и тогда она перестанет возражать и после минутной болтовни, закрыв дверь, вернется в пустую комнату. Но теперь, когда ей захочется еще немного поплакать, у нее не найдется слез, так как нужный для этого момент прошел и ситуация больше этого не требует...

Он с трудом проглотил ком в горле. В носу пощипывало, во рту стоял неприятный солоноватый вкус. И вдруг он почувствовал ненависть к самому себе. Ему пришло в голову, что он эмоционально прочувствовал свою смерть, и он подумал о том, как далеко он зашел, чтобы прочувствовать ее; он с удивлением обнаружил, что не испытывает перед ней никакого страха, хотя ему казалось, что страх смерти должен быть сильнее любого другого чувства в человеке и что лишь немногие были в состоянии подавить его. Может быть, думал он, эти немногие были действительно религиозными или верили во что-нибудь еще так сильно, что могли подчинить все остальные чувства, но он этого не изведал. Может быть, в нем нет страха, потому - что ему предстояло умереть за свою страну? Но при этой мысли все в нем восстало. Уже в течение долгого времени, когда в трудные минуты он протестовал против своей судьбы, он постулировал — скорее постулировал, чем верил, — нечто такое, на что можно опереться. И этим «нечто» чаще всего было слово «Америка» ; иногда он чувствовал, что Америка обманывает его, но, говоря себе это, находил фразу неловкой ; эта фраза была ему чуждой, вызывала в нем полужалость, осознать которую ему недоставало опыта или ума. Может, предательство и было, но само слово «Америка» означало нечто слишком огромное, чтобы подвергать его нападкам, оно звучало неуклюже и даже немного де

70