Вокруг света 1969-06, страница 70

Через несколько дней мы посетили детский сад, где «революционные тигрята» — дисциплинированная армия четырехлетних детей целыми днями напролет добросовестно изучает мысли престарелого Мао Цзэ-дуна. «Наши воспитанники овладевают приемами штыкового боя, а также стрелковым оружием», — с гордостью докладывал в прошлом году коллектив детсада № 3 в Фучжоу. Детям, которых мы видели, не было еще и трех, но они вполне солидно стояли в шеренге и приветствовали нас оглушительным исполнением песни «Алеет Восток». Потом они открыли свои «Красные книжечки» в пластиковых переплетах и наизусть прощебетали несколько абзацев из неувядаемого Мао.

Я присутствовал на уроке географии в пятом классе и был потрясен тем, что услышал. Учитель все сорок пять минут рассказывал об албанском почтальоне, который обнаружил (!) в одной из посылок значок с изображением Мао. Он немедленно вложил значок обратно в посылку, а сам тем же часом отписал в Пекин письмо, в котором убедительно просил прислать такие же значки ему и его друзьям. Значки, понятно, были высланы, после чего все албанцы стали невозможно счастли

выми. «Это показывает, — многозначительно резюмировал учитель, — что все народы мира питают безграничную любовь, безграничное благоговение и безграничное уважение к великому вождю и учителю». Так обстоит дело с географией. Потом мы познакомились с экономикой.

Впрочем, увидеть большой завод по производству аммиака в 230 километрах от Пекина (а его посещение было предусмотрено нашей программой) нам так и не удалось, потому что он был закрыт по причине «весенних праздников». Нас, правда, возили в Ухань, где расположен сталелитейный комплекс, но и там не удалось увидеть ни одного предприятия, поскольку все они оказались «закрытыми на ремонт». Единственное, что мы увидели, — это карандашная фабрика. «Карандаши, — сказали нам, — это вернейший способ распространения идей председателя Мао. Мы производим 200 миллионов карандашных наборов в год, и каждый несет какое-нибудь революционное сообщение».

Это была чистая правда. Так, набор № 267 показывал, как славные китайские рабочие и крестьяне, сжимая в руках книжечки мыслей Мао, бодро вы-

М АР АЖО

16 октября 1968 года на острове Маражо, что в устье Амазонки, случилось событие совершенно исключительное.

Самолетик марки «Чессна», поднявшись с аэродрома бразильского города Белен, после получаса полета над желтыми амазонскими водами доставил на Маражо первого чужеземца.

Собственно говоря, прилетевший не был чужеземцем в юридическом смысле слова, ибо он был бразильцем, а остров Маражо принадлежит Бразилии. Но на острове свои понятия, и любой человек с 4континента» — персона там крайне нежелательная. То есть закона, запрещающего постороннему высаживаться на острове, естественно, нет, но на Маражо — острове площадью больше Бельгии, но чуть меньше Дании, закон до сих пор заменяет воля десяти фазендейрос — хозяев острова.

Предки своенравных фазендейрос, семейств Миранда, Ливраменто, Гомиш, Магальянос, высадились на Маражо в 1659 году, ведя за собой отряды вооруженных рабов-негров. Через непродолжительное время индейцы племени аруа, жившие на острове, были истреблены, а немногие уцелевшие скрылись на северном побережье — обширном болотистом пространстве, поросшем кустарником и кишащем анакондами. Берег этот носит ныне название Мондангос и считается ничейной землей. Остальную же часть острова поделили десять семейств...

Завоевать остров оказалось несложно. Куда сложнее было наладить на нем жизнь. Разбить плантации кофе или сахарного тростника не удалось — слишком уж плоским был остров (только от индейцев остались несколько холмов-могильни-ков), слишком невысоко поднят над уровнем моря. В дождливый сезон — с января по июнь — земля заливается водой, в остальное время на острове стоит адская сушь, трава жухнет и выгорает —

в такие дни остров трудно различить с воздуха, желтый в желтых водах Амазонки. Только юго-западная его часть сохраняет зеленую окраску: она покрыта густым лесом — настоящей сельвой, в которой хозяйничают ягуары и ядовитые змеи. Во время приливов воды великой реки вторгаются на сушу, и сотни рек, речек, ручьев и ручейков на короткое время перерезают Маражо. Когда настает отлив, почти все эти потоки исчезают.

Португальцы попробовали заняться скотоводством и завезли на остров лошадей и коров. Часть лошадей бежала от хозяев, впала в дикость и неимоверно расплодилась, дав начало буйному племени мустангов. Мустангов было столь много, и были они так прожорливы, что едва не свели всю траву на острове. Островитяне объявили войну мустангам и в конце концов чуть не истребили их совсем. Так печально закончилась попытка разводить лошадей. С коровами же было и того хуже — им вообще не удалось прижиться в сумасшедшем климате Маражо.

В конце прошлого века фазендейро дом Жозе Висенте Шермонт де Миранда вывез из Европы партию так называемых водяных буйволов. Дом Жозе увидел этих буйволов на Понтийских болотах под Римом, и они понравились ему своей неприхотливостью и силой. Всего привезено было двенадцать буйволов. Их выпустили в болота Мондангос, и с этого времени буйволы стали неотъемлемой частью островной фауны.

Когда буйволы расплодились, их начали отлавливать, и они довольно легко' вновь покорились человеку. Впрочем, островитяне до сих пор предпринимают походы в Мондангос для пополнения стад. Пойманных буйволов сгоняют к хозяйскому дому, а потом распределяют по пастухам.

Обычная фазенда на Маражо состоит из господа ского дома и нескольких деревень, где живут пастухи —ь вакейрос. На фазенде Ливраменто, например, от хозяйской резиденции до ближайшей деревни три дня пути по реке или верхом.

68