Вокруг света 1970-08, страница 68

Голую, без всякой растительности скалу сегодня облепили какие-то наросты,

— Это грифы, — сказал Ахмет.

Иваныч выстрелил в воздух.

Грифы тяжело взлетели, легко

облетели скалу и снова расселись на выступы. Ахмет сказал:

— Ай, вай, вай... Грифы с голыми индюшачьими шеями пожаловали... Кто-то близко умирает или уже погиб.

Керим, возвратившись с объезда стада, сказал, что внизу, возле обгорелого ствола расщепленной сосны, лежит мертвая олениха. Уже вздулась.

— Грозой убило? — спросил Иваныч.

— Нет, — сказал Керим.

Мы дошли до места, указанного Керимом, и возле обугленного ствола увидели олениху со сломанной ногой. Олениха, спасаясь от погони, сломала ногу и разбила голову о камень.

От погони ей убежать удалось.

Олениха лежала вытянутой, как бы всеми еще собранными в один узел мускулами она была готова к последнему спасительному прыжку.

Уже не тело и не камень. Природа была уже как бы вне жизни, а жизнь вне природы.

24 июня. Тронулись к устью Загеданки. Ахмет, напутствуя нас, сказал:

— Только назад не оглядывайтесь.

Небо расчистилось, вершины не курились — все предвещало удачный исход.

Ногайцы советовали держаться гребня горы, а потом спуститься вниз, к озеру. Мы так и сделали.

...Горы, издали казавшиеся гладким настилом, вблизи обернулись скопищем цветов. Маленькие, пуговичные, головки цветов среди травы и мха — желтые, розовые, голубые, синие, лиловые на коротких стеблях, чуть ли не вмятых прямо в землю. И все цветы какой-то сгущенной яркости.

Здесь нагромождение уже не скал, а валунов. В расселинах кустятся карликовые ивы.

Горы, раздвигаясь все шире, выравнивались, и Загеданка внизу, разбитая на отдельные струи, стыла, блестя на изгибах.

— В тундру попали, — заметил Иваныч.

Слева, набирая скорость, сбегал ручей к Загеданке, вниз.

Нет, это не исток.

66

И справа журчал ручей.

...Мы уже карабкались от камня к камню, чтобы выбраться на гору. И когда до гребня горы оставалось рукой подать, я, ухватившись за выступ камня, увидел, что до верхнего валуна мне преградил дорогу оползень. Тогда я оглянулся назад, вниз, чтобы обойти оползень. И тут только стал мне ясен смысл предупреждения Ахмета: «Не оглядывайтесь назад».

Внизу Загеданка начала смещаться прямо на глазах, и все — ручьи, камни и дальние вершины — задвигалось, заколебалось, а рядом ничего, на что можно было опереться, чтобы нащупать ногой опору. Я поставил ногу на щебень, щебень вдруг пополз под ногой. Вдруг раздался грохот, я обернулся и увидел, как огромный валун слева от меня внезапно был чем-то невидным сдвинут и теперь, грохоча, скатывался, наращивая скорость. Когда он ударялся о выступы скал, он легко подпрыгивал и, упав, с еще большей скоростью перекувыркивался, на глазах уменьшаясь до камешка.

Прежде чем шагнуть вперед — а вниз стало просто затягивать, — я теперь искал для тела три точки опоры. Сразу взмок. Вталкиваю в себя воздух и все никак не приведу сердце в равновесие. Я как бы висел на канате и, когда рука сама разжиматься стала, прыгнул на задвигавшуюся под ногами осыпь, упал, ухватился за кочку и, вдавливаясь в землю, пополз к другой кочке. «Кочки, — вдруг осенило меня, — здесь надежнее камней».

Когда я выполз к самому гребню, я увидел внизу вершину, которую, казалось, можно было теперь потрогать рукой. Сразу все перед глазами перестало смещаться.

Впереди — котловина, засыпанная оседавшим снегом. Взбираться выше и дальше уже было некуда: снежные вершины громоздились ниже нас. Только один совсем голый пик торчал сторожевой брошенной вышкой. С этой каменной надолбы, наверное, море можно было увидеть.

VII

Впадина с обмякшим снегом и была тем озером необыкновенного голубого цвета — цвета бирюзы. Только в одном месте снежный наст был пробуравлен водой, и из скважины, обложен

ной зеленовато-голубыми сосульками, выталкивалась вода. Струя воды, падая вниз, то дробилась на брызги, то снова собиралась в струю. Внизу эта струя образовала водоем. В расползавшийся водоем просачивались ручейки со всех бугров тающего снега.

Мы по очереди дали залп из ружья, как путешественники, наконец-то достигнувшие в своей жизни конечного пункта назначения. Достигли начала, но не истока.

...Озеро — об этом мы узнали от ногайцев — вскрывалось ото льда только в июле. Или в начале августа.

VIII

Вокруг нет никого. И вокруг нет ничего, кроме пара. В подвижном паре тек дым. Дым разжижался, густел. Пар и дым, смешиваясь, раскрывали щели — световые пятна. Задвигались те

:1Шт

8 «ехэнэ jAcbiog» Q