Вокруг света 1972-10, страница 17

окно в позавчерашний день

КЭЛ МЮЛЛЕР, американский этнограф Фото автора

ШВМь

\о. МАЛЕКУЛА)

Оэл, Кэл, ты быстро бежать! Смотреть маленький табу!

Луч карманного фонарика ударил мне в глаза и прервал сон. Рйдом с моей постелью, ворохом банановых листьев, стояли трое мужчин. У каждого в руках факел из сухого тростника, а у одного еще и карманный фонарик.

— Бежать, ты бежать, — повторяли они, — мы показать маленький табу.

Я посмотрел на часы — половина первого. Еще сонный, я с трудом нащупал в мешке камеры, и мы вышли из хижины.

Пришлось чуть ли не бежать, спотыкаясь и чертыхаясь, чтобы не отстать от моих проводников. Когда холодный воздух смыл последние остатки сна, в голове у меня прояснилось, и я попытался спросить: куда и зачем мы идем и далеко ли это?

— Ты ждать и увидеть, — отвечали мужчины.

Ветки стегали меня по лицу, то и дело я спотыкался о корни, в кустах крикнула неприятным голосом какая-то птица. Мне все же удалось, даже не отстав от спутников, поставить на аппарат широкоугольный объектив. Теперь я был готов к любым неожиданностям. Если ради меня нарушают табу, рассуждал я, следует все сфотографировать. Не каждую ночь такая удача.

В деревню Лендомбвей в южной части острова Малекула я прибыл две недели назад. Здесь — и еще в нескольких местах на острове — живут намба — люди, приверженные меланезийским традициям больше, чем кто-либо на всем архипе

лаге Новые Гебриды. На местном наречии слово «намба» обозначает своеобразную одежду, называемую в этнографии фаллокриптом. Этот сплетенный из полосок бананового листа небольшой футляр, прикрепляемый к поясу, представляет собой минимальнейшую из одежд. А поскольку большинство островитян давно уже носят шорты или оборачивают чресла куском ситца, европейцы стали называть те племена, где сохранился традиционный костюм, намба. Из 12 тысяч жителей острова Малекула намба человек двести пятьдесят. Примерно половина их живет в горах южной части острова. Это племя зовут малыми намба. В родственном им племени, проживающем в северной части острова, носят передник из листьев пандануса. Это племя известно как большие намба.

Две недели, проведенные у малых намба, я тщетно пытался уговорить их показать мне некоторые из обрядов. На все уговоры жители деревни Лендомбвей отвечали опасливым шепотом: «Табу!» Очевидно, они приглядывались ко мне и, лишь убедившись в том, что я не замышляю против них ничего дурного, решили наконец допустить :< «маленькому табу».

Через двадцать минут мы были на месте. На небольшой поляне столпились мужчины с факелами в руках, а чуть поодаль лежали на земле несколько мальчиков в возрасте от семи до одиннадцати лет. Головы их обернуты были банановыми листьями. Старый вождь по имени Илабнамбинпин, шагнув навстречу, что-то сказал моим спутникам. Те показали на мою аппаратуру. Вождь кивнул.

Итак, мне предстояло снять обряд, который до того не видел ни один чужак. Я знал, что две недели назад мальчикам сделали обрезание. Мне тогда запретили при этом присутствовать: меня еще совсем не знали. Все то время, что я пробыл в деревне, я объяснял Илабнамбинпину, что если я сниму обряды малых намба на пленку, то люди в далеких странах узнают о его народе. Можно себе представить, как тяжело было объяснять, если учесть, что слова «кинопленка» и «далекие страны» звучали для вождя одинаково непонятно.

Табу и вправду было «маленький-маленький». Весь обряд состоял в том, что взрослые по очереди соло и хором пели мальчикам песни о страшных морских водоворотах и о пятиглавых чудовищах, готовых сожрать тех, кто не выполняет законы. Мне, однако, показалось, что мальчишки не особенно напуганы и что гораздо большее впечатление на них производит мой блиц.

В общем, все шло очень спокойно, как-то буднично и даже нудно, как воскресное богослужение в баптистской церкви; мне даже показалось, что и участники церемонии несколько скучают. Но все-таки это была не баптистская церковь, а поляна табу в джунглях острова Малекула, где каждый момент людей может подстерегать что-нибудь неожиданное и страшное. И это неожиданное случилось: едва кончилась церемония, как густые черные тучи — признак скорой грозы — обложили небо.

Весь следующий день беспрестанно лило, а под вечер к дождю прибавился дикий ветер, врывав

15