Вокруг света 1973-05, страница 75

которого представляли собой благодатную мишен^ для немецких подводных лодок. Он пережил несколько торпедирований. Суда шли ко дну, но Карл спасался.

В начале 1943 года он вышел с базы в Сан-Диего с грузом для войск в Тихом океане. На третьи сутки начался шторм, и в восемь часов вечера, когда было уже совершенно темно, судно на полной скорости наскочило на мель. Оно раскололось на две части и затонуло. Но Карлу и на этот раз удалось в кромешной тьме, у берега, где кишели акулы, уцепиться за канистру и в конце концов добраться до Гуадалупе.

«Не знаю, сколько раз меня прибивало к берегу и относило обратно, твой брат и это время был без чувств, — писал он позже сестре. — В конце концов волна выбросила меня на песок».

Тут-то и выяснилось, что он угодил в самую гущу морских слонов. Страх перед этим обществом сковал Карла. Даже в самой безудержной фантазии он не смел представить, чтобы господь мог создать столь чудовищные существа. Несмотря на свое плачевное состояние, Карл решил бежать. Однако все пути к отступлению с этого забытого богом места были отрезаны, а узкая полоска берега и нависшие над ней скалы сплошь заняты морскими слонами. Рев жаждущих любви секачей не дал Карлу заснуть. Кроме того, он боялся угодить под трехтонную тушу.

Прямо перед Карлом два шестиметровых исполина яростно налетели друг на друга. Сильными ударами острых зубов они норовили выдрать куски мяса из шеи противника. Казалось, что они удерживают равновесие только с помощью мышц живота, поскольку хвосты их тоЯсе были задраны вверх. Борьба шла с переменным успехом. Но вот один из исполинов рухнул и пополз к воде охладиться.

Карл перевел дух, но ему стало ясно, что он любой ценой должен спастись от близости этих великанов. Почти теряя сознание, он двинулся по расселине и оказался в заросшей травой ложбинке. Тут он упал без чувств и был разбужен через несколько часов, а может быть и суток, одичавшим козлом. Тот наклонился над ним, и Карл нанес козлу смертельный удар, обеспечивший его свежим мясом. Огонь шведский Робинзон раздобыл с

помощью куска лавы... Через не-которое время его подобрала американская береговая охрана.

...Остров Гуадалупе лежит в двухстах пятидесяти километрах на юго-запад от границы Калифорнии и Мексики. Комендант, не сумевший найти флага, который следовало поднять в нашу честь, явился с ведерком свежих омаров в знак того, что наш визит оценен по достоинству.

Когда я на рассвете выехал на лодке с подвесным мотором, влажные хлопья тумана висели над стадом морских слонов. Откормленные самцы следили за мной с такой же тупостью, с какой пьяницы следят за движениями бармена, орудующего миксером.

Морские слоны сони и просыпаются поздно. Точно груда сплавных бревен, большинство сладко спало на маленьком пляже. Слышалось редкое посапы-вание. Зрелище это настолько необычно, ято кажется, будто ты перенесся в мир фантастики.

Но, может, именно это и есть реальный мир? А мы живем в мире фантастическом? Четырнадцать дней назад я пересек в грохочущем самолете континент, жители которого с каждым днем все больше отдаляются от природы, где доллар говорит на языке более выразительном, чем их родной язык. Высота стирает злолещность красных 'пустынь — пассажирам самолета неизвестно такое понятие, как жажда. И никто не ломал голову над тем, куда ведут белые ленты шоссе — это известно и так: в Лас-Вегас, мировую цитадель азартных игр. Лос-Анджелес, Город ангелов, 'невозможно было разглядеть с воздуха из-за ядовитого тумана цвета серы.

Может быть, именно гармоничное существование животного мира Гуадалупе и заставило меня задуматься о безумных темпах, царящих на материке? У человека, впервые прилетевшего в США, может создаться впечатление, что стрессовые темпы обходятся дороже, чем сердечнососудистые и желудочно-кишечные заболевания. Особенно это бросается в глаза на шоссе из Лос-Анджелеса в Сан-Диего, где нет ограничения скорости. Я арендовал автомобиль, нагрузил его. своим оббрудованием и, набравшись смелости, выехал на автостраду. Четыре полотна в каждом направлении, тысячи машин образца «вчера», «сегодня», «завтра».

Дай дорогу! Жми «а газ! Того, кто едет слишком медленно,

полицейские тут же штрафуют. Держись ряда! Раз — мимо промелькнул Диснейленд. Хотя о поворотах предупреждают за много километров, вовсе не обязательно, что человек на такой скорости заметит дорожный знак. Я предвкушал, что вскоре мое сердце снова забьется нормально, что я снова попаду в страну, где дорог нет, к исполинам, признающим только свой собственный темп — темп природы...

Чем выше поднималось солнце, тем беспокойнее становились морские слоны. Когда к полудню серый лавовый пепел стал слишком горяч, животные начали подвигаться поближе к прохладному дуновению Тихого океана. В отличие от своих антарктических родственников северный морской слон считается существом крайне флегматичным, поэтому во время съемок я не соблюдал особой осторожности. Этого и не требовалось, лишь изредка я вынужден был убирать штатив, освобождая дорогу самке, спасавшейся от преследований кавалера. Правда, все-таки нашлись самцы, которые в моем лице видели соперника. Однажды на меня совершили нападение с тыла, в результате одна штанина оказалась значительно короче другой, и ее украсила затейливая бахрома.

Одиннадцать месяцев самки морских слонов проводят в водах поблизости от Гуадалупе. Когда наступает время родить, они с прибоем выбрасываются на лавовый песок и являют на свет черноволосого младенца весом в 45 килограммов. За три недели кормления бэби превращается в 180-килограммовую глыбу, и ему предоставляется полная самостоятельность. 8 это время самцы возвращается из своих дальних путешествий, которые иногда заводят их к берегам Британской Колумбии и Аляски.

Морские слоны выходят на берег два раза в год, сперва для линьки, потом для продолжения рода. Любвеобильные <и чрезвычайно ревнивые «султаны» всегда готовы драться с соперниками. Самки значительно меньше самцов и не имеют 40-сантимет-рового хобота, который является продолжением верхней губы и во время рева служит резонатором.

Запрещение охоты 50 лет тому назад спасло от гибели крохотное стадо, которое теперь разрослось до 15 тысяч голов. Во время моего (пребывания на Гуадалупе образование гаремов уже

72