Юный Натуралист 1987-08, страница 6

пихт и елей, с более светлыми зелеными пирамидами сосен, с курчавыми желтыми, охристыми, бурыми и красноватыми пятнами лиственных деревьев...

Впереди, справа за ветвями, сердечком мелькнуло белое пушистое «зеркало» оленя, и вскоре могучий и низкий рев прорвался сквозь рокот мотора.

Серебряным душем пролилась меж ветвей очередная волна дождя, потом справа над горой разошлись тучи, и закатное солнце взорвалось в них такой яркой вспышкой, будто вулкан выкинул в небо расплавленную лаву. Машина катилась по самому хребту между сосен. Теперь по обе стороны широко раскрывались дали, а внизу склонам не было видно конца, незримые подножия гор уже тонули в синем вечернем сумраке.

Раза два или три мы пересекали места, в которых устойчиво держался терпкий мускусный запах быков-оленей. Все чаще то издали, то ближе доносился их рев..

Но вот лес расступился. По зеленым луговинам машина выбралась на вершину горы и остановилась у рубленой избушки поодаль от большого жаркого костра.

Из ближних ущелий кверху тянулись полупрозрачные косматые обрывки облаков. За моей спиной трещали сосновые дрова костра, и блики пламени качались на кронах деревьев и стенах избушки.

Олени ревели кругом. Они не боялись ни костра, ни опускавшейся таинственной темноты ночи. Вокруг вершины, на которой я стоял, звуки близкого оленьего рева были действительно похожи на рев быков. А за горой ревел, вероятно, молодой олень, голос его напоминал коровье мычание. В седловине хребта, ниже нашей стоянки, тяжко взревывал на низких басовых нотах какой-то лесной великан, и было в его реве что-то даже от медвежьего рыка, но, пожалуй, больше это было похоже на хриплые, протяжные вздохи. Сначала самый громкий и долгий вздох, потом и вздохи и интервалы между ними все короче. Иногда первые звуки этой песни были, наоборот, короткими, а последние длинными. Вздохи оленей, ревущих далеко, казались более гулкими. Рев самых дальних оленей сливался в единый трубный звук. И чудилось, будто не олени, а сами горы стонали и вздыхали, устав веками нести на своих спинах камни, леса и облака.

Драгоценной россыпью сияло внизу

селение Чобисхеви. Фосфорическим светом наполнились под нами облака, закрывающие Боржоми. Далекой красной звездой мерцала метеорологическая станция на перевале. Стало холодно, и все пошли на ночлег в избушку. Но и ночью за толстыми бревенчатыми стенами все слышался олений рев.

Поднялся я на рассвете. Олени все еще ревели, но реже и вяло. Подбросив дров в тлеющие остатки костра, я опустился чуть ниже по склону и стал дожидаться восхода солнца. Краски небесные менялись на глазах. Над силуэтом Триа-летского хребта повисли легкие слоистые облака. Их края вначале были светлыми, потом незаметно исчезли звезды, и тогда облака зажглись светом раскаляющегося металла. Где-то за горами быстро вставало солнце. Небо поголубело, а облака стали ослепительно золотыми, и вдруг из-под них веером упали лучи, и тотчас горы из синих стали тепло-фиолетовыми.

В это мгновение вокруг все неожиданно стихло. Перестали реветь олени. Я оглянулся. С вершин гор вниз по осеннйм лесам и ущельям быстро сползал дневной солнечный свет. Деревья и травы, еще мокрые от вчерашних дождей, засверкали синими и зелеными бриллиантами капель. ___

Проснулись мои спутники, а через некоторое время к избушке группами подошли лесники со своими помощниками... Учет был закончен. Обратно значительную часть дороги спускались пешком. Не хотелось проскакивать на машине солнечные леса.

Горные леса, особенно если они стары и не обезображены вырубками, поражают своим величием и многогранностью красоты, секрет которой заключается, по-моему, в том, что вы видите их одновременно внизу и над собой, изнутри и в далекой перспективе.

На всю жизнь запомнил я и другой, грозный облик Кавказа. Во время метели и снегопада я поднимался по склону Тер-скола. Ветер дул порывами с разных сторон, и снег слепил мне глаза и облеплял шапку и штормовку. Ноги скользили, дышать было трудно, но я медленно, с большими передышками карабкался вверх.

В тумане и снегу скрылось дно ущелья. На меня яростно бросился снежный заряд и тотчас умчался куда-то к вершинам. Открылся вид на Чегет. Косматые