Вокруг света 1973-05, страница 79
АУРНИ БЕРГМАНН КОЕ-ЧТО Oi ИСЛАНДЦАХ Посетив некоторое время назад Исландию, наш сотрудник с удовольствием узнал, что у «Вокруг света» есть читатели и в этой стране. Причем читатели внимательные и придирчивые. Один из них — автор данного очерка. Аурни Бергманн закончил в Москве Институт театрального искусства, сейчас работает в Рейкьявике режиссером. Аурни посетовал, что «Вокруг света» редко пишет об Исландии. Наш сотрудник предложил выправить положение самому Аурни Бергманну, и вот недавно он прислал в редакцию очерк, написанный по-русски. Спасибо, Аурни! J|fi I оброжелательные ино-Щя I странцы надавали ис-LmmtmJ ландцам всяких характеристик : они, дескать, народ миролюбивый, трудолюбивый, талантливый, гостеприимный и прежде всего народ книголюбов, живо интересующийся литературой, древней и новой. Встречаются и другие характеристики, менее лестные: исландцы, мол, хвастуны и тугодумы... Эти высказывания, как, впрочем, любые общие высказывания о любом народе, страдают высокой степенью упрощения, хотя во всех них скрыта некоторая доля истины, не без этого. Поэтому, может быть, не лишена интереса попытка исландца вникнуть в эти «общие места» и разобраться, что скрывается за ними. Миролюбивый народ? А почему бы и нет? Правда, скептик может усмехнуться: что остается двухсоттысячному народу, как не быть миролюбивым? В древние времена, правда, исландцы вместе с другими викингами были воинственной публикой, возводившей убийства и грабежи в доблесть. Но после короткой гражданской войны между католиками и протестантами, которая разразилась в середине XVI века, они оружия не носят. Если же подойти к вопросу с точки зрения человеческого общежития, то характеристика «миролюбивый» в отношении ис 76 ландцев, пожалуй, вполне выдерживает критику. Бытовые распри крайне редко принимают характер рукоприкладства, даже пьяные гораздо больше склонны к поцелуям и слезливым объятиям, чем к драке. Такое миролюбие коренится, пожалуй, в большой терпимости, которую, в свою очередь, можно объяснить просто тем, что нас мало: мы на острове все более или менее знаем друг друга и должны прощать ближнему многое, иначе жизнь станет несносной. Терпимость проявляется и в таких вопросах, как отношение к религии и к иностранцам. Не могу удержаться от одного примера. Старуха прослушала проповедь, в которой пастор обрушился на сатану, не скупясь на сильные слова. После службы она подходит к пастору и говорит : — Что ж ты, милый, так дьявола-то ругаешь? Он ведь сирота, ни родных у него нет, ни близких... Такое добродушное отношение к «князю тьмы» трудно найти вне пределов Исландии. Недаром иностранные прелаты неоднократно удивлялись, с каким легкомыслием исландская церковь относится к широко распространенной вере в привидения, в невидимок и к прочим древним суевериям, которые по сей день уживаются с официальной христианской догмой. До недавнего времени географическая изоляция Исландии поддерживала в народе несколько архаичные представления о событиях в мире, наивность иногда забавную, а иногда и не очень. В своих путевых заметках иностранцы часто говорят о трудолюбии исландцев. Но как еще смогли бы мы выжить в неласковом краю? Природа время от времени недвусмысленно напоминает, что мы в самом деле находимся на краю обитаемого мира, — прошлым летом, например, лед исчез из северо-восточных фьордов лишь в конце июня. В былые времена изолированности и примитивного труда царил простой закон: кто не работает много — тот пропал. В Исландии много работают по сей день. Один советский ученый писал недавно, что жизненный уровень у нас похож на уровень жизни в Скандинавских странах, с той только разницей, что каждому исландцу, чтобы удержаться на этом уровне, приходится работать на два часа больше, чем другим скандинавам. Хорошие жилые дома, построенные за последние годы, стали реальностью прежде всего благодаря напряженному труду: целые семьи «объединили день |
