Вокруг света 1973-10, страница 17

взметнули в воздух остатки хижин вперемешку с каким-то мусором.

Через час, отирая пот со лба, Присман подал сигнал к отходу. Он был уверен: уцелевших быть не может...

В двадцати милях от границы они нарвались на засаду. Пулеметные очереди прижали к земле так, что невозможно было поднять головы. Первыми погибли дурбанец Спок и рыжий Пэт, который всю дорогу предвкушал, как погуляет дома, в Кейптауне. Капрала Кроули ранили в живот, и его пришлось пристрелить, чтобы не демаскировал остальных своими воплями. Присман с остатками группы затаился в зарослях низкой акации, изредка огрызаясь из автоматов. Только бы продержаться до вечера. В темноте можно попытаться прорваться.

Внезапно ветер донес запах дыма. Присман принюхался. Нет, он не ошибся, пахло горящей травой. Все. У Майкла внутри что-то оборвалось. Эти проклятые кафры подожгли траву вокруг. Ему вспомнилось, как африканцы добывают мед: вешают на баобаб свернутый в трубку кусок коры, в нем поселяются пчелы, а когда приходит время сбора меда, их просто выкуривают, поджигая вокруг дерева траву. Так будет и с ними.

Ветер гнал сплошную пелену дыма, из-за которой доносились громкие крики замбийцев: «Сдавайтесь, бандиты! Бросайте оружие! Сопротивляться бесполезно».

Агент Бюро государственной безопасности ЮАР Майкл Присман оставил автомат на земле и осторожно встал. Высоко подняв руки, он бросился в ту сторону, где раздавались голоса.

«Не стреляйте! Я сдаюсь! Не стреляйте!» В горле першило от дыма, но Присман продолжал выкрикивать эти слова как магическое спасительное заклинание. Чувство самосохранения толкало его вперед. «Я сделаю заявление для печати... Я все расскажу... «Грит трэк»... Фолквин... Они не имеют права меня убивать».

Рассвет — лучшее время дня в Африке. Воздух еще свеж и вливается в ноздри не раскаленной струей, словно из топки, а струится бодрящим родничком с целой гаммой запахов: тут и сладковатый запах лесной прели, и аромат цветов, и горьковатый привкус выжженной травы. Но Майклу Присману некогда было наслаждаться природой. Метрах в пятидесяти лежала конечная цель опасного сафари, которое началось двое суток назад на военно-воздушной базе Мпача, неподалеку от замбийской границы.

Присман мысленно еще раз перебрал, все ли он правильно рассчитал. Вроде бы да. Сектора обстрела точно указаны каждому. Через кольцо окружения из деревни не выскользнет и змея. Шеф может спокойно выводить на пресс-конференцию своего «очевидца». Майкл вскинул автомат — он предпочитал израильский «узи» — и тщательно прицелился.

Деревня Ндинга выглядела как любой другой южноафриканский крааль: круглые глиняные и плетеные хижины с коническими крышами. Развесистое дерево манго в центре небольшой площадки, на которой, опираясь на мотыги, стояли несколько женщин. Перед хижинами пустые кале-басы, охапки сахарного тростника и каких-то сушеных диких фруктов. У крайней хижины в пыли копошилась кучка ребятни с тускло-рыжими волосами, какие обычно бывают у истощенных детей. Две девочки постарше тащили по улице на головах огромные охапки сухих ветвей, смешно семеня тоненькими, словно отполированными, ножками.

Сухой треск автоматных очередей распорол мирную утреннюю тишину. Ведя мушкой вдоль деревенской улицы, Присман видел, как вслед за ней люди мягко оседали на землю. «День без событий. Мы встретили лишь одного туземца и одинокого павиана. Обоих застрелили», — пришли вдруг на память слова из дневника кого-то из первых белых поселенцев. В тот же момент взрывы гранат

«КАЛИПСО» СПАСАЕТСЯ ОТ АЙСБЕРГОВ

Сотни ледяных глыб окружили небольшое судно, ветер гнал его навстречу гигантскому айсбергу, и гибель, по-видимому, была неизбежной.

Айсберг натолкнулся на судно и пробил в борту полутораметровое отверстие. Казалось, это был последний рейс «Калипсо», судна известного французского исследователя морских глубин Жак-Ива Кусто. И только цепь счастливых случайностей спасла экспедицию.

Позже, на пресс-конференции в Вашингтоне, Кусто сообщил о всех перипетиях своего драматического рейса.

— Все беды начались уже по

дороге в Антарктиду, куда «Калипсо» направлялась для океанографических и метеорологических наблюдений, — рассказывал Кусто. — Шестнадцатого января вышел из строя первый винт, и «Калипсо» до девятого февраля продолжала плавание только с одним винтом. Затем сломалась ось левого винта. К этому времени мы находились вблизи залива Хоп. Но самое худшее было впереди. Тяжелый шторм обрушился на потерявшее управление судно, и положение становилось опасным. Мы оказались у подножия гигантского айсберга, грозившего с минуты на минуту опрокинуться на нас. Бесчисленные айсберги по

меньше увеличивали опасность. Осколки льда, подобно артиллерийскому обстрелу, градом осыпали «Калипсо».

При нулевой видимости беспомощное судно с трудом передвигалось между грозными ледяными горами. Вот тут-то и произошло столкновение с айсбергом.

К счастью, пробоина была над ватерлинией, и команде «Калипсо», мужественно боровшейся со стихией не на жизнь, а на смерть, удалось кое-как ее залатать. Неожиданное улучшение погоды позволило судну с трудом добраться до острова Кинг-Джордж (на некоторых картах он называется островом Ватерлоо). Стоявший там на якоре чилийский корабль взял «Калипсо» на буксир и доставил в ближайшую южноамериканскую гавань Пунта-Аренас. Там «Калипсо» будет отремонтирована для новых рейсов.

М. ГАЙ-ГУЛИНА

15