Вокруг света 1975-12, страница 53

муж за Балаяма, ей придется всю жизнь сохранять ему верность. Выдержит ли женщина предстоящие трудности, сможет ли привыкнуть к примитивным условиям существования в лесных дебрях? В итоге было решено, что Синди отправится в деревню посоветоваться со своими родителями. «Когда вместе с нашей следующей экспедицией невеста из племени манобо-блит прилетела к тасадай манубе, всеобщей радости не было предела. И конечно же, больше всех радовался Балаям, который прекрасно понимал, что его женитьба могла и не состояться, — рассказывает Мануэль Элисальде. — Четыре дня подряд он пел, смеялся и щедро одарял всех улыбками. Синди же сразу поселилась в его пещере и занялась, так

сказать, взаимной учебой с женщинами тасадай манубе. Во время последней экспедиции она сказала мне, что сначала ей пришлось очень нелегко, но сейчас все позади и она вполне довольна своей жизнью».

После этого случая и другие тасадайские женихи стали одолевать доктора Элисальде просьбами найти им невест, но встретили отказ. По мнению ученых, будет гораздо лучше, если тасадай манубе восстановят контакт с другими лесными племенами — тасафенгами, сандуками, а возможно, и еще неизвестными остальному миру. Пока, увы, их поиски, начатые ПАНХМЙНом, не увенчались успехом.

«Конечно, если тасадай манубе тоже не найдут их, нам придется помочь «лесным людям». Воз

можно, для этого потребуется наладить их контакт с племенем манобо-блит, которое живет на краю леса и отличается таким же мягким и миролюбивым характером, что и тасадай. Мы брали с собой к ним и других представителей манобо-блит, помимо Синди, и они отлично ладили между собой, — считает доктор Мануэль Элисальде. — Наша главная задача спасти тасадай манубе от возможных бед. Пока мы с этим справлялись. Естественно, возникает вопрос: а что же дальше? Это главным образом зависит от самих «лесных людей» — по крайней мере, от того, что они хотят. Самое лучшее, что мы можем сделать, так это оставить их в покое...»

По материалам иностранной печати подготовил С. БАРСОВ

ЧТО ИМ ГОТОВИТ БУДУЩЕЕ!

Люди, совсем непохожие на нас, племена с примитивной культурой или даже с достаточно сложной социальной организацией, но отличной от нашей... Почему нам так интересны они, почему нас так захватывают дневники путешественников и книги ученых, рассказывающие об их быте, традициях, обычаях?

Главная черта современной жизни общества — ее динамика. Мир меняется как никогда быстро, бурно, напряженно. Появляются новые государства, новые нации, со своей историей, общественным и социальным устройством. Но чтобы понять даже их сегодняшний день, а тем более их прошлое и будущее, одни лишь исторические методы недостаточны: ведь история занимается главным образом политической жизнью, развитием государственных и общественных институтов. И тут приходит на помощь этнография, уделяющая большее внимание народной психологии, быту, которые раньше отодвигались на задний план.

Формы общественной жизни, как принято считать, развиваются от простейшего к сложнейшему. Исторически усложнение это' прежде всего количественное: появляются новые варианты локальных культур, внутри каждой культуры возрастает число составляющих ее элементов. Но дело ученого не столько в том, чтобы заметить и описать все элементы — это только первая стадия исследования. Конечная цель — определить взаимоотношения в едином целом предметов материальной культуры, верований, языка, технических приемов, то есть взаимоотношения людей, которые пользуются дайными элементами. И уже затем выяснить: как влияет одна культура на другую, почему одна или несколько, вбирая в себя черты других культур или подавляя их, становятся господствующими в своем географическом районе.

Малые этнические группы сейчас исследуются весьма широко по нескольким причинам. Основная — та, что дни их сочтены; большинство их обречено на потерю собственного лица, на ассимиляцию.

Но все же почему нам, людям европейской культуры, никак не связанным ни с филиппинским племенем тасадай манубе, ни с тоголезскими кабре, ни с канадскими кри, интересна их жизнь? Конечно же, не только из простого человеческого любопытства и не для накопления бесполезных знаний. Мы тоже лучше узнаем себя, сравнивая с другими. И такое познание далеко не всегда вызывает чувство превосходства, самодовольства. Сколько известно случаев, когда цивилизованный человек пропадал в индийских джунглях, в американской сельве или африканской бруссе просто потому, что не имел представления об известных каждому «дикарю» способах добыть пропитание либо вылечиться от недуга! Противопоставление «свое — чужое», так подробно исследованное этнографами, живо и у самых цивилизованных народов. «Свое» обычно считается лучшим. Но вот мы случайно узнаем, что нечто неслыханное до сих пор в нашей медицине испокон веков используется у каких-нибудь затерянных племен, и приходим в изумление. Мы с почтением изучаем философию азиатских народов с древней культурой, знакомимся с поэзией ацтеков или инков и лишний раз воочию убеждаемся в том, что культура многостороння, у нее, как у алмаза, множество граней, и чем больше граней, тем богаче культура, тем боль

ше у нее возможностей реагировать на любые изменения.

Мировая культура, давно уже развивающаяся отнюдь не по этнографическим закономерностям, тем не менее нуждается в этнографии. Прежде всего этнография дает возможность увидеть, «откуда есть пошла» как та или иная национальная, так и вся мировая культура, где ее корни. Путь этот не так уж прост: даже самые отсталые племена — не «первобытные», как принято было считать еще в начале нашего века. Африканские бушмены, например, проделали свой путь развития, хотя они следовали по нему медленней, чем другие. А ряд племен, возможно, вообще шел в ином направлении, чем привычные нам культуры. Что ж, тем интереснее узнать законы, по которым развивалась их жизнь.

Ну а сам «объект исследования», те люди, к которым приходим мы, представители цивилизованного мира, что они могут дать нам? В наши дни возрождается легенда о «добром дикаре». Морально и физически истерзанные «издержками современной цивилизации» люди завидуют простоте и спокойствию жизни на лоне «чистой» природы лесного индейца, непальского горца или полинезийского рыбака. При этом часто забывают о тяготах повседневного быта примитивных племен, о трудностях постоянной борьбы с природой ради единственной цели — выжить. А ведь их судьба убедительно доказывает, что выход вовсе не в наивном лозунге «возврата к жизни на природе», не в отказе от достижений мировой цивилизации.

Чем ниже по технической вооруженности стоит человек, тем больше он зависит от окружающей среды — вплоть до вымирания целых племен в случае неблагоприятных погодных условий. Поэтому отсталые этнические группы перенимают у пришельцев из внешнего мира те предметы, те навыки, которые делают их сильнее в борьбе за существование. Не случайно, например, тасадай манубе прежде всего взяли нож и топор. Но, став сильнее природы, человек тут же начал подходить к ней как беспечный потребитель; тасадай манубе повторили в своем крошечном мирке то же нарушение экологического равновесия, что для всего мира является сейчас одним из главных бедствий. Отсюда второй урок: необходимость тщательно продуманного подхода к окружающей природе, ресурсы которой, увы, далеко не безграничны в любом масштабе.

Судьба малых групп в наши дни определена: некоторые из них еще просуществуют какое-то время в заповедниках, под наблюдением ученых, но подавляющее большинство в недалеком будущем неизбежно потеряет свои, только им присущие отличительные черты. Они не смогут устоять перед напором энергичной и более сильной общенациональной культуры. Несмотря на сопротивление тех своих членов, кто боится перемен, племена эти неизбежно втягиваются в жизнь современного мира. Причем беззащитность перед этим объективном процессом объединяет в данном плане весьма разные племена, в каких бы «экзотических» уголках Земли они ни обитали. Нам, этнографам, как ни прискорбно исчезновение малых групп, остается только утешаться тем, что ассимиляция происходит в более мягких формах, чем при европейских колониальных захватах, да следить за тем, какую роль играют малые культуры в становлении и развитии общенациональных, какие следы они оставят в них. И делать выводы для себя.

С. Я. СЕРОВ, кандидат исторических наук

4*

51