Вокруг света 1976-04, страница 56

лась к нему. — Холлис была искренне расстроена. — Я решила, что он заболел, и зашла к нему в квартиру, но оказалось, что мистер Лэтимер, видимо, и не ночевал дома.

«Да, действительно странно»,— подумал Норман.

— А есть какие-либо признаки, что он ужинал вчера или завтракал сегодня? — поинтересовался он.

— Нет... никаких. На столе все еще стояла лампа, которой он пользовался вчера вечером, а рядом, — она обернулась к Генри,— твоя шкатулка. Вот и все, что я могу сказать.

— Какая-то загадка! — воскликнул Генри. — Вы что-нибудь уже предприняли? Вы сообщили в полицию?..

Мисс Холлис несколько смутилась.

— Нет, не сообщала... Понимаете, может быть, здесь ничего загадочного нет, а он будет очень сердиться, если я попусту обращусь в полицию. Вполне возможно, что мистер Лэтимер ночевал у кого-нибудь из родственников.

Норман покачал головой.

— В таком случае разве он бы уже не вернулся? Ведь сейчас почти двенадцать... Выставка должна была открыться в девять... а мистер Лэтимер еще не появлялся.

Мисс Холлис серьезно забеспокоилась. До сих пор она ни с кем не советовалась. Сейчас, после разговора с Боунсами, ее тревога усилилась, и она поняла, что исчезновение ее хозяина вызывает массу недоуменных вопросов...

— Но где же моя шкатулка? — прервал Генри раздумье мисс Холлис. Вместо ответа она пригласила зайти на квартиру Лэтимера.

Они поднялись по небольшой лестнице и оказались в однокомнатной квартире. Здесь было темно, так как единственное окно выходило в узкий маленький дворик. Огромный буфет со старинной посудой занимал большую часть стены напротив окна. Помимо двери из магазина, в квартире было еще две двери: одна вела в маленькую кухню, а другая — на крыльцо.

Норман сразу же обратил внимание, что в комнате очень тепло. Он подошел к плите и дотронулся до нее рукой. Плита была еще теплой. Это означало, что накануне вечером она топилась очень поздно и что после ухода мисс Холлис Лэтимер долго пробыл здесь.

Генри обрадовался, увидев, что черная шкатулка цела и стоит на столе. Ключ лежал рядом. Затем он заметил, что на подоконнике лежат молоток и отвертка, и тут

же у него возникло подозрение:

— Норман, а может быть, Лэтимер что-то делал со шкатулкой!

Об этом думал и Норман: «Но зачем? Не для того же, чтобы взламывать замок, когда ключ лежит рядом. Зачем же тогда еще?» Объяснение напрашивалось само собой...

— Я уверен, что именно этим он и занимался! — воскликнул Норман. — Давай откроем шкатулку и заглянем в нее.

— Конечно! — пробормотал он, вертя в руках шкатулку. Ее боковые стенки были чуть не в дюйм толщиной. — Теперь все ясно! Надпись на крышке! Ну-ка, еще раз, что там говорится: «Глупец правды не узнает, но мудрец ее откроет». Какие же мы с тобой, Генри, глупцы. А вот Лэтимер оказался тем самым мудрецом, о котором говорится в надписи.

— Но что ты хочешь этим сказать? — спросил Генри и тут же все понял. — Ты думаешь, что здесь в действительности две шкатулки — одна внутри другой?

— Да. Я убежден в этом. Ну-ка!

Они опустили руки в шкатулку

и за боковые стенки потянули вверх. Да, внутри находилась вторая шкатулка, и они осторожно начали ее вынимать. Неудивительно, что стенки шкатулки казались такими толстыми! В отдельности у каждой шкатулки они были не толще полдюйма. Верхние кромки стенок были залиты воском для того, чтобы они выглядели как одно целое. Внутренняя шкатулка очень точно входила в наружную, и поэтому извлечь ее было не так-то легко. Но вот последнее усилие... и перед ними на столе стояли две шкатулки.

Когда вынули внутреннюю шкатулку, все увидели на дне внешней шкатулки пергамент. На пожелтевшем от времени листе было что-то написано. Боунсы подошли к окну и на подоконнике расстелили пергамент, с которого свисала печать, видимо, недавно сломанная.

— Если здесь содержится описание местонахождения клада, то отсутствие мистера Лэтимера вполне понятно... Посмотрим, сможем ли мы прочесть его, — заметил Норман.

Текст был написан мелким, аккуратным почерком. Чернила выцвели от времени. Разобрать написанное было очень трудно:

От Роджера Кеннеди тому, кто найдет этот пергамент.

Больной, находясь накануне смерти, я оставляю это завещание тому, у кого хватит ума его найти. Я, Роджер Кеннеди, всегда был честным и богобоязненным. Одна

ко я дружил с разными людьми, и одним из моих друзей был капитан nupafcKoeo корабля Бенджамен Кил, погибший вместе со своей командой в прошлом году во время сильнейшего шторма.

Кил — очень богатый человек — доверил только мне секрет, где он спрятал свои сокровища. Не нуждаясь в них, я завещаю этот секрет тому, кто придет после меня. Прошу тебя, дорогой неизвестный друг, использовать то, что ты найдешь, для помощи бедным и для утешения своей старости.

Р. К. 1772 г.

Боунсы понимали, что пират мог награбить и спрятать большие богатства. Но где? В документе чего-то не хватало, так как не было даже намека на местонахождение спрятанного.

— Похоже, что часть пергамента оторвана, — заметила мисс Холлис, указывая на его нижнюю, неровную кромку.

Обрыв казался совсем свежим. Это, без сомнения, сделал Лэтимер и на свой страх и риск ночью же отправился искать клад.

— Мерзавец! — воскликнул Генри. — Он, должно быть, прочел в газетах о надписи на крышке шкатулки и, заподозрив, что в ней имеется скрытое значение, уговорил меня одолжить ее. И вот сейчас он скрылся, а... — задыхаясь от волнения, Генри умолк и машинально перевернул пергамент. На его обратной стороне карандашом были написаны цифры!

— Но это же почерк мистера Лэтимера! — заявила мисс Холлис.

— Какие-то подсчеты, — медленно произнес Норман, внимательно рассматривая цифры.

Вначале шла запись деления: 365:4 = 9174. Под этой цифрой стояло: «Высота Д. Т. составляет 8 футов», а далее следовало умножение: 9174X8 = 730.

— Что же могут означать эти буквы «Д. Т.»? — задумчиво протянул Генри.

— Возможно, какая-нибудь приметная точка на местности для ориентировки. Нечто, высотой в 8 футов, — неуверенно ответил Норман и тут же добавил: — Нам известно, что Бенджамен Кил был моряком. «Д. Т.» может означать что-нибудь на берегу, мыс.., холм.., скалу, например.

— Скалу? — на бледных щеках мисс Холлис вспыхнул румянец. — Я знаю, что это такое! — воскликнула она. — «Длинный Том!»

«Длинный Том»? Боунсам такое имя ничего не говорило.

—- Вы, конечно, слыхали о

54