Вокруг света 1976-06, страница 42

Абастумани, и в Алма-Ате, и во многих социалистических странах — так он всем пришелся по вкусу. Однако вы заметили, что мы тут, как говорится, живы не короной единой?

Чем глубже я знакомился с солнечной обсерваторией, тем больше открывался мне смысл слов Гневышева: «ГАС — это и есть служба Солнца». ГАС — дитя Пулкова, и для нее характерен комплексный, пулковский подход к проблеме. Корона — главное. Там, где наблюдают корону, хорошо видны и более глубокие слои Солнца — хромосфера и фотосфера. И эти слои тоже под прицелом телескопов ГАС. Но здесь не только, смотрят и фотографируют Солнце, в обсерватории слушают его и следят за тем, как процессы на нашем светиле влияют на магнитное поле Земли.

Лаборатория радиоинженера В. Л. Ермошенко наблюдает Солнце в любую погоду. Смотрят в небо два радиотелескопа. И точно такие же инстру*' менты стоят на другом конце Земли — в филиале Пулкова на Кубе. Чем длиннее волна, тем более высокие слои Солнца ее посылают. Так что Ермошенко слышит и фотосферу, и хромосферу, и корону. Вот только радиостанции ему мешают, и еще больше — локаторы. Приходится ухитряться, чтобы получить без искажений небесные сигналы.

— Еще недавно считалось, что процессы на Солнце действуют только на верхние слои атмосферы и никак не сказываются на земле. Ведь мы живем за панцирем атмосферы, под защитой магнитного поля. А теперь, после космических полетов, открытия «солнечного ветра», от нас требуют прогнозов погоды на Солнце, — замечает Гневышев.

— Мстислав Николаевич, но когда вы видите пятно, взрыв, то прогнозировать что-то как будто бы уже поздно.

— А кто вам сказал, что мы идем за фактами? Мы ведь не просто наблюдаем Солнце, а сопоставляем, делаем выводы. Солнце — организм. Процессы на нем можно сравнить с болезнью. Заметив ее первые признаки, мы уже знаем, как она может развиваться. Вот где-то на еще не видимой стороне Солнца зародилось пятно. Корона, как зеркало, сигнализирует — скоро вы его увидите. Затем оно попадает в поле зрения телескопов. Мы сообщаем: «Через два дня будет радиобуря, возмущение магнитного поля Земли». Столько времени нужно затратить протонам, выброшенным при солнечном взрыве, чтобы достигнуть Земли. Радисты могут заранее подготовиться к нарушениям радиосвязи. За это же время в случае чего можно посадить космонавтов, прервать на время полет, чтобы спасти людей от вредных излучений...

— Космос, верхние слои атмосферы... Все-таки для большинства людей процессы на Солнце нечто очень далекое.

— Так было. Сейчас все иначе. И наших прогнозов ожидают не только руководители космических служб. Дожидаются их, например, здесь, внизу, в Кисловодске. Кто именно? Ну хотя бы К. И; Новикова, научный руководитель кардиологической клиники.

В РИТМЕ СОЛНЦА

Лет десять назад, изучая статистику смертности по Свердловску, главный терапевт города К. Новикова заметила странную особенность: в одни годы умирает сердечников много больше, чем в другие. В чем дело, ведь сердечных эпидемий не бывает? Случайность? Но в ее руках статистика миллионно

го города за много лет! Значит, есть какая-то внешняя причина. Где она?

Когда М. Н. Гневышев просмотрел данные К. Новиковой, ему стало ясно: виновата активность Солнца. График смертности от инфаркта имел типичный одиннадцатилетний цикл. Более того, там наблюдалось два пика, цикл был «двугорбым» — совсем как закономерность, открытая Гневышевым для Солнца.

Дела небесные и земные, что может быть общего между ними? Совпадений так много, что и в своей профессии в них не разберешься. А тут медицина, далекая специальность... Но здоровье человека касается каждого из нас, и Гневышев увлекся медициной. Как астроном, конечно.

...Мышей держали в интенсивном магнитном поле. Вынимали их оттуда через 3, 6, 9, 12 часов. И чем дольше они там* - пробыли, тем больше изменений ^г происходило в их организмах.

Над человеком опытов ставить нельзя. Но опыты над ним ставит Солнце. И в пору его повышенной активности сердечникам становится плохо. К. Новикову предупреждают о таких днях, и она освобождает больных от нагрузок, дает им лекарства. И возможно, скоро появятся «антимагнитные изоляторы», где тяжелобольные будут пережидать магнитные бури.

Служба Солнца... Кажется, больше всего ее прогнозов ждут теперь люди земных профессий. И если в 1965 году на совещании медиков в Риге Гневышев был единственным астрономом, то позже, на встрече врачей в Одессе, был образован комитет, куда вошли и медики, и астрономы, и представители многих других специальностей: ведь процессы на Солнце отражаются на каждом из нас.

Мы живем в ритме Солнца. Оказывается, частоты колебаний магнитного поля совпадают с биологическими ритмами и, в частности, с ритмом сердца. Солнце вездесуще, в унисон с ним живут и молекулы, и клетки, и организмы. Даже океан и атмосфера выверяют свою жизнь по Солнцу. И для того, чтобы понять все это и управлять биосферой и собственным здоровьем, смотрят в небо немигающие зрачки коронографов и телескопов — в Пик дю Миди, в Клаймаксе, в Норикуре, в «солнечной столице» — там, в горах, за Кисловодском.

Я уже дописывал эти строки, когда в моей квартире раздался звонок: Гневышев был в Москве. В столице собрались ученые нескольких стран, чтобы обсудить проблемы будущего — энергетику грядущих десятилетий. Без «солнечников» конференции было не обойтись; кто же теперь не знает, какие перспективы открывает солнечная энергетика?

В этот приезд мы говорили о сугубо земных делах: сколько энергии тратится, к примеру, чтобы «получить» обычное яйцо, насколько низок коэффициент использования земного топлива. Потом Гневышев рассказал о путешествии на острова Кука, где он недавно наблюдал затмение.

— А ведь скоро, пожалуй, все это вам будет не нужно? — сказал я. — Бег за лунной тенью, слежение с Земли за Солнцем.... Астрономия выходит в космос.

— Вы так думаете? Наблюдения из космоса, которые уже были и есть, — это, конечно, хорошо, нужно, замечательно. А наша ГАС все же лучше. Ибо все перекрывает непрерывность наблюдений всемирной службы Солнца.

Служба Солнца? А может, Земли? Как говорили древние: ноги на земле и в звездах взор.

Кисловодск — Москва

40