Вокруг света 1976-06, страница 55

Вообще, по мнению хунзукутов, человек может жить лишь там, где растут абрикосовые деревья.

Во времена Мак-Кэррисона (лет сорок тому назад) хунзукуты предпочитали на охоте лук и стрелы ружью, в свободное от дневных занятий время вырезали из дерева ложки и миски, а по праздникам от души веселились на козлодрании — «буз-каши». Это составляло единственное их развлечение — ни кино, ни радио, ни электричества в долине Хунза не было.

Остается добавить, что Мак-Кэр-рисон насчитал в четырнадцати деревнях около двух десятков людей в возрасте ста и более лет.

...До недавнего времени Хунзой правил «мир» — патриархальный владетель, решавший все вопросы вместе с советом стариков. Но теперь статус Хунзы не отличается от других районов Пакистана. В 1960 году центральные власти проложили шоссейную дорогу до селения Гилгит, и по этой дороге хлынул в Хунзу поток товаров, и среди них — керосин и «далда» — маргарин пакистанского производства. Керосин и дешевый маргарин стремительно вытеснили традиционное абрикосовое масло. Может быть, хунзукуты понимают преимущества абрикосового масла не хуже Мак-Кэррисона, но кто же будет часами растирать ядра орехов и жать масло, когда гораздо проще купить в лавке керосин?

Еще большее изменение в жизнь Хунзы внесло то, что молодых людей стали призывать в армию. Сначала парни относились к призыву со страхом: ведь ни они сами, ни их родители, ни даже самые почтенные люди в Хунзе никогда не покидали родных мест. Но первые же вернувшиеся после двух лет службы «ветераны» с таким восторгом рассказывали о больших городах, кино, о всем том интересном и неизвестном в Хунзе, что армия стала мечтой каждого молодого человека. Хуже было другое: среди прочих привычек, почерпнутых в «большом мире», оказались сигареты и спиртное. Больше того, соблазненные рассказами о чудесах городской жизни, парни начали покидать Хунзу, переселяясь в без того уже переполненные города. Увы, они, очевидно, не читали восторженных статей о прелестях идиллической горной жизни, которыми полна была печать всего мира: в Хунзе не выписывали газет, и это было одной из составных частей здорового хунзукутско-го образа жизни.

Впрочем, и в самой долине жизнь начала изменяться. В Бал-тите, столичном селении, напро

тив скромного дворца мира строят гостиницу на сорок номеров. Привлеченные рассказами о чудесной долине, сюда едут туристы. А нашествие туристов т*- это доказано уже на многих примерах — вносит в жизнь необратимые изменения.

Самая высоко расположенная — три с половиной тысячи метров над уровнем моря — деревня Шимшал большую часть года отрезана от всего мира. Это обстоятельство помогло сохраниться в Шимшале старому хунзукутскому образу жизни и — тем самым — сделало деревню очень интересной для исследователей. А исследователи торопятся изучить Хунзу, потому что жизнь там меняется¹.

На первый взгляд изменилось не так уж и много — пуетв^-почти никто не помнит, как стрелять из лука, как вырезать из дерева ложку («Зачем? Пластмассовая красивее!»), пусть продали лошадей и забыли о буз-каши. Но по-преж-нему живут хунзукуты в домах, которые топят по-черному, по-прежнему выращивают абрикосы и едят их во всех видах.

...Первый же врач, присланный в долину, обнаружил здесь множество болезней, которыми страдают другие — соседние, по крайней мере — народности, и люди, особенно пожилые, с удовольствием ходили лечиться. Поэтому вполне возможно, что к Мак-Кэррисону хунзукуты не обращались потому, что он был европейцем и добираться до него было тяжело. А тут приехал на дом местный врач, мусульманин.

Конечно, по сравнению с жителями больших городов у хунзукутов куда меньше недугов, но речь может идти скорее о физическом превосходстве работающих на горном воздухе и умеренно питающихся крестьян, чем о феномене.

...В 1975 году французские исследователи безуспешно искали долгожителей в селениях Средней и Верхней Хунзы. Нашли двух. У одного из них, старика ста с лишним лет, по имени Нур-Мухам-мад, ученые спросили:

— Откуда вы знаете, что вам больше ста лет?

— Да ведь все об этом говорят, — отвечал тот простодушно. — Может, мне чуть поменьше, но я старше всех в этой деревне, а таких называют столетними, потому что у нас никто все равно точно не знает, сколько ему лет...

...И кажется, это был один из ключей к тайнам «Райской долины». К одной из тайн...

¹ О двух экспедициях в Хунзу мы писали в «Вокруг света» № 8 за 1964 год и № 5 за 1966 год. — Прим. ред.

ЗАГАШИ ПРОЕКТЫ ОГНРЬГГИЯ

ИЕРАРХИЯ СРЕДИ ГУСЕЙ

Известно, что иерархия в стае гусей, как и у многих других птиц, проявляется в очередности, которой они начинают клевать пищу. Но последние исследования пока* зали, что эта иерархия устроена более сложно, чем думали. Считалось, что если определенная особь доминирует в одном виде деятельности, например во время кормежки, она же должна доминировать и в другой — на водопое или в выборе места для гнезда. Наблюдения, проведенные над полудиким гусем канадским, однако, показали, что такое утверждение не всегда соответствует? действительности: птица, «возглавляю- . щая» остальных в одном роде деятельности, может оказаться «подчиненной» в другом.

Помимо этого, в случае перенаселенности участка весь порядок может полностью нарушиться. При удваивании плотности населения резко умножаются случаи агрессивного поведения и возникает нарушение как установленного ранее порядка, так и «соподчиненности».

ДВЕ КОМЕТЫ В ОДНУ НОЧЬ

5 октября 1975 года японский астроном-любитель Хироаки Мори, как обычно, вел наблюдения. Ночь уже клонилась к рассвету, когда в созвездии • Гидры промелькнуло какое-то незнакомое тело. Комета! И по-видимому, новая: ни в каких справочниках упоминания о ней Мори не нашел.

Искушение пойти и срочно отправить телеграмму о своем открытии Мори отверг: еще не утро, и астроном не имеет права бросать свой пост досрочно.

Верность долгу была вознаграждена. Не прошло и семидесяти минут, как на уже бледневшем небосводе появилась новая светящаяся точка. Звездная величина восемь или девять, прикинул наблюдатель. Прямо посреди Большой Медведицы... Опять комета!

В ту ночь первую из комет, помимо Мори, заметили еще два астронома, а вторую — четыре. Зато, славу открывателя сразу двух комет японский любитель не делит пока ни с кем в мире.

53