Вокруг света 1977-02, страница 15

ки с лекарствами, мывших палаты, налаживающих аппаратуру. Мы снимали их утреннюю производственную летучку, на которой намечался план работы на день, обсуждалось, кто будет принимать больных, кто отправится в обход по деревне, кто поедет в соседние села. Вместе с одним из них — лейтенантом Лусиано Мармелада — поехали по вконец разбитой дороге в деревню Гранжа-ла. Там мы зашли в самую невзрачную хижину, этакое подобие курной избы, где неисчислимая крестьянская семья живет вместе с козами и курами, где скрипят истлевшие половицы и дым от очага проедает трухлявую крышу. Древний восьмидесятилетний старик Жозе Секейро был страшно горд: к нему самолично пожаловал доктор! Впервые в жизни! Старый Жозе старался, чтобы визит сеньора доктора не пропал даром. Он кряхтел, кашлял, жаловался на боли в груди и спине. И благоговейно принял как величайшую драгоценность склянку с таблетками.

СПОКОЙСТВИЕ УБЕЖДЕННОСТИ

В Визеу мы вернулись поздно, вечером и, поужинав, решили, как обычно, познакомиться с этим городком. Знакомство получилось весьма бурным. По соседству с отелем вокруг легкого фанерного киоска, сооруженного активистами из местного Союза молодых коммунистов, бушевала толпа. Звенело битое стекло, мелькали палки, истерические голоса ревели «Смерть коммунистам!», Я протолкался через толпу потных лавочников и возбужденных гимназистов в «эпицентр» страстей: десятка полтора головорезов с остервенением разносили в щепы крошечный киоск, который был поставлен всего лишь несколько часов назад. Вскоре все было кончено: книги, брошюры, куски фанеры, коробки со значками и вымпелами были свалены в кучу, кто-то чиркнул зажигалкой, и улица озарилась пламенем костра, еще больше подогревшего толпу. Раздались вопли «Вива!». Кто-то крикнул: «Вива Португалия, освобожденная от коммунистов!» Затем раздался пронзительный вопль «Вива Салазар!», и, если бы я не услышал собственными ушами, то никогда не поверил бы: «Вива Гитлер!»

Чья-то рука легла мне на плечо, я обернулся и увидел аспиранта Алвеша из четырнадцатого полка, который вчера вечером по моей просьбе звонил в Сернанселье,

чтобы предупредить о нашем приезде. Аспирант был в штатском: в кожаной куртке, шея повязана белым платком.

— Такого даже я не слышал, — сказал он, закуривая сигарету. — До чего же мы докатимся в конце концов?

— Да вроде бы дальше катиться некуда, — сказал я. — Ну а вы-то, вооруженные силы? Куда вы смотрите?..

А л в е ш по жал плечами:

— Командира в части нет, а без него вряд ли кто-нибудь возьмет на себя инициативу вывести солдат против «народа».

«Борцы за свободную Португалию» продолжали бушевать. Кто-то завопил: «ПойдШг бить' коммунистов!» Нас прижали к стене. Прямо над моей головой на подоконнике первого этажа появился пылыный башмак с косо стоптанным каблуком. Его обладатель — однорукий блондин, зацепившись культей правой руки за решетку окна, возопил: «Мы, народ Португалии, требуем немедленно изгнать с нашей отчей земли всех коммунистов!»

— Инвалид колониальной войны, — сказал Алвеш. — Именно они — главные заводилы этого сборища*

— Ну а полиция почему бездействует?

— А что полиция? Полиция небось и сама не прочь (поучаствовать в этом деле.

Рев (нарастал. Однорукого на подоконнике сменил новый оратор, оризвавший «всех честных португальцев» немедленно отправиться к городскому комитету компартии. «Покажем им, что народ <не хочет коммунизма!» «Народ» потрясал кулаками и ревел. Оглушительным свистом был встречен грузовик с солдатами, которые, выпрыгнув через борт, протолкались сквозь толпу и начали затаптывать уже потухший костер.

Я попрощался с Алвешем и отправился в городской комитет компартии за два квартала от этого сборища. У подъезда четырехэтажного серого дома, на фасаде которого было укреплено красное полотнище с серпом и молотом, стояли двое молодых парней со значками Союза молодых коммунистов. Я показал документы, парни улыбнулись, похлопали меня по плечу и проводили на второй этаж.

Комитет размещался в довольно большой квартире. В самой дальней комнате в конце коридора заседала городская комис

сия. Девушка-секретарша, встав из-за пишущей машинки, проскользнула туда, сразу же из-за двери появился высокий светловолосый человек с тонким нервным лицом.

— Гандер, — сказал он, протягивая руку. — Ты, товарищ, прямо из Москвы?

— Нет, я работаю в Лиссабоне, а сейчас возвращаюсь в столицу из Брагансы.

— Ты извини, что не могу уделить тебе много времени. Сам видишь, что у нас творится.

— Кажется, они собираются идти сюда? — спросил я.

— Похоже, что так. ,

— И что вы намерены предпринять?

— Попытались связаться с четырнадцатым полком. Отвечают: нет командира. Уже созвонились с нашим ЦК в Лиссабоне, сообщили о том, что здесь происходит, и теперь они пытаются связаться со штабом сухопутных войск, чтобы лиссабонское командование воздействовало на командиров четырнадцатого полка. Не знаю, что из этого получится, а пока мы, как и положено в таких случаях, объявили мобилизацию коммунистов. В крайнем случае, придется отбиваться своими силами.

Я огляделся. Широкий коридор и комнаты заполнены народом. Здесь человек пятьдесят, не больше. К подоконнику прислонены три охотничьих ружья. Человек десять «вооружены» палками и железными прутьями.

Гандер извинился и отправился заседать. За стеной деловито стучала пишущая машинка. Тоскливо надрывался телефон. Я присел в углу на скрипящий стул и, как это всегда бывает в таких случаях, сразу же оказался под перекрестным огнем вопросов. Сколько платят за квартиру в Москве? Каков заработок советского крестьянина? Показывают ли в Советском Союзе американские фильмы? Сколько станций в Московском метрополитене? Как относятся советские люди к событиям в Португалии?

Терпеливо отвечая на бесчисленные вопросы, пожимая десятки рук, раздавая значки, я восхищался спокойствием этих людей, которые с глубочайшим вниманием слушали рассказ о Московском метрополитене в то время, когда в двухстах метрах отсюда бушевали бандиты, собиравшиеся «бить комму н истов».

Лиссабон — Браганса 1975, июнь

12