Вокруг света 1977-04, страница 37

XX ВЕК: ГАРМОНИЯ ЗЕМЛИ И РАЗУМА

складкам-рубцам, по остову трухлявой изгороди, что вела к зрелому лесу, я понял, что стою на заброшенной борозде. Когда-то здесь хозяйничал плуг, взрезая пружинящую, разваливающуюся надвое стерню, а теперь качались жиденькие осинки вперемежку со «злыдень-деревом» — ольхой, и все вместе зарастали иван-чаем и пучками болотной травы. Крошечный клочок поля пришел в упадок, капитулировал под натиском тайги и болота. Неужели навсегда?

Василий нахмурился.

— Черной ольхе только волю дэй — пойдет гулять по полю: не остановишь! Срезать косилкой бесполезно, на другой год новые побеги даст. Только с кор-» нем! — И он попытался выдернуть гибкий кустик.

Вчера я видел, как неподалеку отсюда совхозные тракторы освобождали от кустарника полезную землю. Выжимая болотные сгустки, мощные С-100 врезались в осиновые заросли, давили злые побеги; зубастые ковши выворачивали наизнанку замохо-вевшие пни, и те, лопаясь всеми своими щупальцами, открывали черную застоявшуюся почву, в которую стекала ржавая влага... Мне объяснили, что год-другой эти земли-перелоги будут отдыхать, накапливая силы для будущих урожаев, а потом их возьмут в хозяйственный оборот, как взяли уже не один десяток бросовых лесных гектаров.

— Пришли, — неожиданно сказал Авдушев, останавливаясь на краю свежевспаханнои полосы. — Вот оно, Чирополье...

Если раньше я чувствовал себя узником леса, то теперь растерялся от простора. Северные пашни, как правило, это куцые лоскутки земли, разделенные тайгой, на которых топчется «размашистая» техника. А тут взгляд тонул в неоглядной дали. Поле убегало за горизонт, терялось в росистой сиреневой мгле. Срединная Россия!

— Что за слово такое — Чирополье? — поинтересовался я.

— История, — веско протянул главный агроном. — Здесь под каждой бороздой история. Тут Чир бороздил, левее — Марк, на той стороне — Федотка... Пришли сюда в неведомые времена лапотные отроки, первопоселен-цы-черносошники, и окрестили владения своими именами. Так и пошло. Есть у нас еще Андрей-кова навина \ Тюненых навина, Карасова навина. А Меч-поле — слышали? Лих-поле, Мать-поле...

Мать-поле! Как надо было любить эту холодную тяжелую землю и радоваться, когда она выкинет к солнцу шаткий зеленый росток, чтобы сложить такие слова.

— Сейчас у меня там капуста растет, — будничным голосом продолжал Авдушев. — А раньше старики рожь сеяли, ячмень,

¹ Пашня, отвоеванная у леса.

овес. Поле каких поискать! Оглоблю посади — тарантас вырастет. Чистый чернозем!

— Откуда ему взяться, чернозему? — не поверил я.

— Откуда? — Василий словно обрадовался моему вопросу. — Тоже история! Нас ведь тут прежде зеленые годы навещали — это когда хлеб на корню вымерзал. Ну и мужики, чтоб от погоды не зависеть, подмошицу на поля таскали — торф по-вашему. Слой зёмли — слой торфа. Еще раз слой земли — еще раз слой торфа А весной и осенью почву золой и навозом удобряли. Навоз — он сорняк гонит... Вот так это поле и получилось. Мать-поле. Чернозем...

— А на других землях как? — допытывался я.

— По-всякому бывало. И дело тут не только в удобрениях. Если поле на юго-восток смотрит, можно не сомневаться — урожай будет. Там, где повыше, где солнечного угрева побольше, тоже созревает быстро. Редкий год семена не всходили... Ну а если низина с мокрелью — хорошего не жди, первым делом побьет. — Он посмотрел на высокие растрепанные тучи, в которых испуганными птицами метались молнии, и добавил: — Ветра тоже влияют. От северика мы тайгой прикрыты — в общем не страшно. Летник — он теплый, с юга дует. Ну а шалоник¹ —

Юго-западный ветер.