Вокруг света 1978-02, страница 32

Вокруг света 1978-02, страница 32

— Старшину Ревякина, помощника начальника продсклада.

— Годится, — поддержал комиссар. — Парень живой, сообразительный. И немецкий знает...

Через полчаса пятеро разведчиков уже стояли в штабном блиндаже. Богданов ходил перед ними, заложив руки за спину, лаконично излагал задачу.

— ...Командиром группы назначаю лейтенанта Семенова... Основная цель —« найти и взорвать склад. Попутно вести разведку...

Вечером пошел дождь, холодный, нудный, какой нередко бывает в Крыму апрельской порой. В последний раз Семенов выстроил свою группу, придирчиво осмотрел каждого, заставил попрыгать, чтобы ничто не стучало, не звякало, махнул рукой.

— Ну добре, хлопцы... А дождичек — это хорошо! Говорят: дождь в начале пути — к успеху.

Гуськом они прошли неглубокой балочкой, поднялись по пологому склону; где-то здесь должны были находиться траншеи морских пехотинцев. Вскоре из темноты раздался оклик:

— Стой, кто идет?

Часовой стоял возле полуразваленной стены, и его черный флотский бушлат совсем терялся в темноте. Однако Семенов успел разглядеть шапку-ушанку, надетую лихо, как бескозырку, и все-таки казавшуюся такой неестественной рядом с бушлатом. Разглядел и щегольские усики и даже успел удивиться, как это матросу удается в окопном быту ухаживать за своей красотой.

— Давай, братки, удачи вам! — сказал часовой.

Дождь все лил и лил. Всполохи ракет трепетали в радужном ореоле, и их неверный свет был лучше непроглядной неизвестности. Если быть настороже, то всегда можно успеть вовремя упасть на землю. И оглядеться, наметить путь очередного броска в обход немецких передовых постов. Часа через два всплески ракет остались за спиной, а затем и вовсе потускнели. Пришлось частенько останавливаться, напрягать слух. И двигаться, изгибаясь в плотном кустарнике, чтобы не задевать ветки, не шуметь.

Вскоре кустарник поредел. Впереди простиралось залитое водой поле. Разведчики собрались вместе, пошептались. Крохотный светящийся треугольник стрелки компаса звал в черную даль поля. Может, обойти?

— Звонковой! — позвал командир. — Разведай поле. Оставь бутылки с горючкой, вещмешок.

— Есть!

Вчетвером они лежали за кустами, изготовив оружие, ждали. Белесый туман спустился на поле. Но это не был туман, так дает о себе знать близкий рассвет...

Наконец впереди послышалось причмокивание шагов, мелькнула тень.

— Звонковой?

— Так точно, товарищ лейтенант. Поле небольшое. Впереди опять кусты и никого нет.

— Хорошенько посмотрел?

— Кругом обошел.

Они пересекли открытое место, углубились в кустарник, высокий, похожий на низкорослый лесок. И вдруг застыли на месте: впереди звучали громкие безбоязненные голоса. Еще не разбирая слов, по крикливым рваным звукам поняли '— немцы. Голоса приближались, и вскоре разведчики разглядели в предрассветной мгле три фигуры, идущие прямо, не огибая кустов, должно быть, по тропе.

— Найденов! Ревякин! — зашептал командир, показывая на немцев. — И чтоб не трогать.

Долгая жизнь на фронте да еще в особых севастопольских условиях научила их понимать команды с полуслова. Разведчики переглянулись и исчезли за кустами. Стараясь не терять в полутьме голоса немцев, они осторожно двигались по нахоженной тропе. И вдруг оба разом остановились, припали к земле: впереди слева от тропы мелькнул огонек. Огонек вспыхнул еще раз, и они увидели лицо под надвинутой на лоб каской и холодный блеск винтовки. Это был часовой. Он курил, оглядывался на прошедших по тропе немцев и все время вздергивал правым плечом, поправляя сползавший ремень винтовки.

Обычно от часовых разведчики уходили. Но сейчас даже обрадовались. Если стоит часовой, значит, что-то охраняет. Может быть, тот самый склад, который приказано разыскать?

Они отползли в сторону и вскоре разглядели на поляне темные копны танков. Насчитали шестнадцать, проползли еще немного, чтобы уточнить цифру, и повернули обратно на ту же проверенную тропу.

— Не склад, к сожалению, — сказал Найденов, когда они возвратились к группе. Он устало сел на влажную землю, вытер ладонью горячее лицо.

— Ничего. — Семенов раскрыл планшетку, пометил на карте расположение танков. — Таким разведданным цены нет. Да и рано быть складу. До него, дай бог, добраться следующей ночью.

День они решили отлежаться в кустарнике, плотно устилавшем дно неглубокой балки. С рассветом поняли, что место выбрали нё совсем удачное — неподалеку слышался шум моторов, звучали команды. Но перебираться на другое место было уже поздно, приходилось лежать, изготовив оружие, опасаясь, чтобы какой-нибудь немец не полез в кусты.

Вероятно, их выручил дождь, и вскоре разведчики, поверив в надежность * своего укрытия, уснули на мокрой прошлогодней траве, меж которой уже пробивалась мягкая новая зелень. Один только Ревякин долго прислушивался к голосам на дороге, стараясь понять, о чем говорят немцы, по звуку считая проходившие автомашины, бронетранспортеры, танки. Их было немного: немцы предпочитали не ездить днем, опасаясь точных залпов дальнобойных севастопольских батарей.

Только к середине следующей ночи разведчики выбрались в нужный район, исчертив по пути карту многочисленными пометками, радуясь каждой из них.

Однако где он, этот склад? Решили выйти к дороге, на которой время от времени слышался гул машин, и понаблюдать. Грузовики тяжело урчали моторами, значит, шли не порожняком. Но что это за груз и куда идут машины, можно было только гадать.

— Взять бы «языка» — мечтательно произнес Кулешов.

— Ага, и этим сообщить немцам, что мы тут, — усмехнулся Найденов. С Кулешовым он уже не раз ходил по вражеским тылам и знал, что отвратить его от нелепой затеи можно лишь насмешкой.

— Найденов и Ревякин, остаетесь наблюдать. Остальные за мной! — приказал Семенов.

Он отполз от дороги, шагнул в кусты и чуть не упал, запутавшись ногами в телефонном проводе.

Через несколько минут, воткнув иголки в провод, Ревякин слушал далекое переругивание немецких связистов. Вдруг он насторожился.

— Склад на проводе, — сказал он, склонившись к самому уху командира.

— А... с какой стороны?

— С той. — Ревякин уверенно показал в кусты.

— Почему так считаешь?

— В машинах, идущих в ту сторону, больше груза.

На фронте бывают удачи, когда невольно начинаешь верить в счастье. Но фронтовое счастье изменчиво. Подлинное приходит

29