Вокруг света 1978-12, страница 57

регу, отчетливо заметен песчаный вал, не позволяющий водам Лрея упасть в низину, в покать. И будто бы вал этот сыпали толпы татар, Чингизовы орды. Из монгольских степей, говорит легенда, конники Чингисхана ринулись на запад, к Байкалу; шли они долиной Ингоды, а потом речкой Танга поднялись на Арейское плато. И тут они увидели тридцать четыре целебных источника от тридцати четырех болезней. Личный лекарь предводителя подтвердил всесильность воды. Источники соединялись в маленькой котловине, кружили там и речкой сливались в пологую падь. Кривоногие Чингизовы конники почти все поголовно мучались ревматизмом, лишаями и гнойными ранами, так что свалка возле чаши с целебной водой была неминуемой. Тогда хан приказал всей орде таскать в кожаных ведрах песок и насыпать вал, который бы запрудил речку. Озеро получилось настолько громадное, что места для купания в священной целебной воде хватило всем туменам.

За многие столетия песчаный вал зарос могучими соснами, угрюмыми кедрами, но действительно он очень похож на искусственное сооружение. Мягкой хвоей, напоминающей длинные зеленые волосы, мохнатится кучка кедров, и в этом месте вал узок, а откос страшен и крут... Дед Васюха любит показывать это место туристам. Однажды старичок географ, приехавший на Арей, указал на господствующее направление ветра: дескать, это ветер и весенние льды накатали вал. Но деду Васюхе приятней думать, что отсыпкой вала занимались Чингизовы воины.

Грязевые донные источники остались теперь в двух противоположных углах озера, как бы по диагонали. И — странное дело! — сфероностоки, водяные яблоки, тоже растут в двух противоположных углах Арея. Если прочертить диагонали между грязевыми источниками и донными «огородами» сфероностоков, то линии схлестнутся крест-накрест.

Рано утром, когда туристы (на берегу Арея две турбазы и два спортивно-оздоровительных лагеря) сгцят еще в палатках, гладь озера лежит ровной глянцевитой пластиной. В зеркало ее глядится высокое небо, чуть "подкрашенное зарей. Вид озера наполняет душу и тело покоем, уверенностью, надеждой. А вода?! В светлых ее наливах таинственно качаются водоросли, похожие на птичьи перья. С ви

ду вода кажется тяжелой, жестоко-холодной. Но едва окунешься, и по телу прокатывается волна радости — благодать!

Сейчас я черпаю воду пригоршнями и пью вдосталь. Вода, срываясь с ладоней, падает в озеро и гулко звенит в тишине. Дед Васюха выходит из зимовья и тоже пьет озерную воду, черпая ее жестянкой.

— Любую заразу убивает, — объясняет он. — Пей, не бойся. 51 только благодаря водичке этой и живу...

Лицо Васюхи делается светлым и как бы вбирает в себя утреннюю свежесть Арея. Колечки русых кудрей спадают на его лоб, синенькие глаза перекликаются цветом с чистым высоким небом, слегка разглаживаются складки морщин.

Подошли две старушки на слабых ревматических ногах, одна из них попросила грязи.

— Иди возьми, сколь тебе надо, — показывает Васюха на распахнутую дверь зимовья. Там у него стоят тазы, кастрюли и ведра с грязью. — Тяжело! — жалуется дед. — Хоть бы курорт открыли тут. Я бы тогда на спо-кой ушел.

Арей давно привлекал внимание ученых. Специальные экспедиции и комиссии начиная с 1769 года писали в своих заключениях примерно следующее: «Арейские грязи, водоросли, кварцевые пески, воды прибрежных источников и вода самого озера, в которой содержатся натрйи, кальций, магний, хлор, радон, йод, железо, обладают целебной силой, но создание санатория на Арее нецелесообразно ввиду незначительного запаса целебных грязей и водорослей, ввиду короткого теплого периода (один июль), а также из-за удаленности от главных дорог». Только один врач, восторженная Анна Бек, посетившая Арей в 1916 году, высказала предложение открыть на Арее санаторий.

В палатках проснулись туристы. Начинается возня у воды, рыболовы-любители отталкивают от берега плоты, лодки. Палатки туристов-дикарей спрятаны в глубине леса — дым костров путается в хвое сосен и лиственниц: варят завтрак. Возле зимовья выстраивается очередь, дед Васюха наделяет жаждущих здоровья дарами озера.

Из поселка приходят рыбаки Юра и Гоха. Бросают на дно плоскодонки невод. Будет рыбалка!

Мы с Юрой садимся в лодку, а Гоха и дед Васюха идут бере^ гом. Плывем под темный ольхо

вый обрыв — там держится щука, да и туристов меньше. Вода переливается, колышется за кормой. Переливы ее чисты, и даже на глаз видно, что это необычная, непростая вода. Дыхание освежают глубинный холод и запах йода. Нити колючих с виду водорослей качаются в глубине.

На песчаном откосе стоят грузовые автомобили. Капот одной машины открыт, шофер копошится в моторе. Словно кровь на рубашке, на песке ширится темное пятно. Шофер, очевидно, сливает отработанное масло. Низкорослый Васюха коршуном налетает на шофера, начинает кричать, машет руками.

Архивная фраза «Озеро Арей удалено от больших дорог» устарела. Неподалеку строится мощная автострада. Но и на старой дороге густо пылят колонны автомобилей, идущих на Чикой, Хилок, Петровский Завод. Старая дорога проходит по касательной к озеру, и каждый водитель норовит отдохнуть на Арее. Земля в этом углу плотно утрамбована колесами, залита маслом, в воде возле берега валяются железяки, старые шины.

— Народу здесь много, — говорит Юра, — а охрана озера налажена плохо.

Дед Васюха все еще шумит на шофера. Глядят с бугра на воду глазами-окнами реденькие домики старого Арея (новый поселок в стороне, за полосой леса), темной ботвой зеленеет в огородах картошка. Юра-рыбак рассказывает: было у Васюхи свое хозяйство, дом, но он отдал его на слом — вроде уезжать надумал. Не мог смотреть на строительство туристских баз, на толпы организованных и диких туристов, которые, как ему казалось, вели себя одинаково дико: рубили на берегу деревья на дрова и палаточные колья, выливали мыльные остирки в арейскую воду, оставляли в лечебном песке стекло битых бутылок. А дед помнил берега Арея девственными: на той стороне, где сейчас стоит турбаза «Кристалл», плавали дикие гуси, купались лоси и трубили изюбры, воздев морды к небу и вытягивая вдоль спины длинные ветвистый рога. Но вскоре понял дед Васюха, правда, слишком поздно понял: нельзя ему уезжать с Арея, нельзя! Будет он тут жить до конца дней своих, по мере сил и возможности охраняя озеро. А дома-то у Васюхи уже не было, и рыбаки отдали ему под жилье зимовейко с одним маленьким оконцем: «пустили на фатеру».

55