Вокруг света 1982-09, страница 20
в истории народного Мозамбика объединение ремесленников, работающих на новых, социалистических началах. Так что советую принять его предложение. КООПЕРАТИВ У ЗАМБЕЗИ И вот мы вновь идем по насквозь пропитанным влагой, чавкающим ули-цам-тропкам Мутараре, огибающим речные затоки и старицы, покрытые — Людям надо было дать заработок,— балансируя на доске, переброшенной через месиво черной грязи, говорит Вашку.— Это только кажется, что кругом много воды, и поэтому здешние места удобны для сельского хозяйства. С наступлением большой жары жижа превратится в асфальт. Его не то что лопатой, топором не разрубишь. На этот период, длящийся семь-восемь месяцев в году, мужчины уходили либо на плантации побережья, либо в города. И многие не возвра- Самоуверенный колонизатор не знает, что несут его на свалку. сплошным ковром ярко-фиолетовых кувшинок. Впереди, лениво разлившись по равнине, катит воды Замбези. За ней, насколько хватает глаз, необъятная зеленая пойма, по которой кое-где едва движутся черные точки: бегемоты. — Как это получилось, что кооператив резчиков по дереву возник в этом безлесном крае? — осведомляюсь я. щались. Окрестные деревни скудели, в них оставались лишь женщины. — Но коль в округе были мастера, умевшие резать дерево, они могли бы в сухой сезон зарабатывать на месте,— резонно заметил Вольфганг. — В том-то и дело, что мастеров здесь тоже почти не осталось. Не забывайте, на том берегу — городок Сена. А в нем самая старая португальская крепость на Замбези, построенная через тридцать лет после плавания Васко да Гамы Миссионеры вытравляли местные традиции и обычаи, разрушали нашу культуру. Немного найдется в Мозамбике таких мест, как земли народа сена, где католические падре столь преуспели. — Тогда тем более непонятно: дерева нет, мастеров не было, традиции исчезли, а кооператив резчиков по дереву возник,— педантично допытывался мой коллега. — До июня семьдесят пятого, когда Мозамбик завоевал независимость, я с отрядами ФРЕЛИМО партизанил в Кабу-Делгаду. У маконде — жителей этой лесной провинции — я впервые увидел огромные столбы из черного дерева, увитые рельефными изображениями: фантастические существа, а среди них реалистические фигурки людей. Потом меня назначили комиссаром одной из освобожденных зон Кабу-Делгаду,— продолжал Вашку.— В перерывах между боями я стал пробовать свои силы в резьбе с помощью старых мастеров-маконде, кое-чему научился сам. Но даже старики резчики, с которыми я был наиболее близок, не желали объяснять смысл своих работ. В лучшем случае они отделывались фразой: «Я изобразил то, что видел во сне». А чаще всего ответом было: «Так сделал, и все». Но я перенял у них технику, стиль резьбы. Все остальное — от моего мироощущения, жизненного опыта. Зачем было вырезать чуждых мне духов, когда рядом творили подвиг живые люди, мои товарищи? Они стали героями моих первых скульптур: партизаны и комиссары ФРЕЛИМО, крестьяне освобожденных районов, первые учителя и их первые ученики. В те времена деревянная пластика была существенным источником средств для казны ФРЕЛИМО. Мы переправляли наши изделия в Танзанию, а оттуда они расходились по всей Африке. — Но как все же возник кооператив? — настаивает на своем Вольфганг. — Еще тогда, в лесах Кабу-Делгаду, у меня зародилась мысль: а почему бы не возродить и искусство резьбы народа сена? Вернувшись в 1976 году в Мутараре, я было принялся за поиски старых мастеров, но отвлекли более неотложные дела. Во главе молодежных отрядов ФРЕЛИМО мне пришлось разоблачать саботажников, организовывать работу ферм, брошенных сбежавшими из страны колонизаторами, сколачивать рабочий комитет, который заменил португальских специалистов, обслуживавших наш огромный мост. Потом пришел 1977 год — меня избрали делегатом III съезда ФРЕЛИМО. На нем приняли решение о выборе Мозамбиком социалистического пути развития. Делегаты съезда говорили о необходимости создания по всей стране кооперативов, об использовании местных ресурсов, о роли инициативы на местах, о необходимости борьбы с безработицей, особенно среди 18 |
