Вокруг света 1982-09, страница 21

молодежи. И тут я опять вспомнил о деревяшках...

Свой рассказ Вашку заканчивал уже на пороге огромной тростниковой хижины, заваленной остропахнущими обрубками стволов мпингу и жамбира, грудами черных и красноватых опилок. Тут работали десятка два парней. Еще шесть человек разместились в тени снаружи.

По правде сказать, первое знакомство с образцами изделий вызвало у меня разочарование. Почти все трудились над изготовлением витых, как переплетающиеся змеи, ножек. К этой ножке приделывали дискообразную подставку снизу и нечто вроде деревянной резной тарелки сверху: получалась пепельница. Другие соединяли ножки резными перекладинами: вырисовывался скелет квадратных или шестиугольных столиков. Искусно вырезанные, отлично отполированные, они поблескивали на солнце своим эбеновые великолепием. Но при чем тут искусство и тем более африканское?

Вашку представил нас, потом подозвал к себе двоих резчиков.

— Вот с ними — Жоау и Рашиди — мы и начинали наш кооператив,— говорит председатель.— Во всей округе только они тогда умело владели резцом. Жили в Сене, при католической миссии, где резали заготовки для мебели.

— Чаще всего резали крестики из жамбира,— перебивает Жоау.— Норма была пять ножек или тридцать крестов в день — двенадцать эскудо,— меньше чем полдоллара в день.

— Попробовали мы,— говорит Вашку,— работать по тем образцам, которые я привез из Кабу-Делгаду... Получалось, но дело непривычное, на первых порах на одну фигурку по неделе уходило. Ведь старики у макон-де как работают? По вдохновению, после того как их во сне дух предка посетит. Им спешить некуда. А у нас кооператив, и значит — план. Чтобы людей, особенно молодежь, заинтересовать, убедить остаться в кооперативе, надо заработки на месте обеспечить. Вот тогда-то мы и решили: на первых порах будем резать только заготовки для мебели и всякие хозяйственные мелочи. Мы втроем и стали «кооперативом». Потом подобрали в округе первых учеников. Сначала учили их резать на батате и ямсе. Потом на мягких породах дерева резцом. Через месяц они в руки и стамеску взяли. Ведь только она берет неподатливую черную древесину мпингу, тонущую в воде.

Сначала изделия повадился скупать оптом за бесценок местный торговец-пакистанец. Однако вскоре выяснилось: сдавать их в открытый в Мутараре «ложу ду пову» — «народный магазин» — куда выгоднее. Государство платило кооператорам раза в три больше, помогло наладить сбыт в Ке-лимане, Нампуле, Бейре и других городах. От столичного магазина посту

пил заказ: создать подставку для торшера, украшенную фигурками. Тут-то Вашку и пригодились уроки маконде! Через полтора месяца в Мапуту ушли первые сто подставок: переходящие одна в другую черные человеческие фигурки. И сразу же подскочили заработки. В кооперативе теперь работало около шестидесяти человек — значит шесть десятков парней не покинули Мутараре.

Вашку продолжает:

— В сухой сезон мы работаем в мастерской, а с наступлением дождей вторую половину дня занимаемся сельским хозяйством. У нас есть своя коллективная «машамба» — плантация. Как и повсюду в нашем районе, главные культуры там — подсолнечник, хлопок, фасоль. Дела идут неплохо. Кооператорам—не только нам, всем в округе — государство помогает техникой, удобрениями, советами агрономов. С тех пор как большинство крестьян объединили свои земли и начали работать сообща, увеличились урожаи. Даже излишки появились.

Выше по Замбези, по склонам горных теснин Кебраса, растут именно те породы черного дерева, что нам нужны. А скудные каменистые почвы там почти не дают урожая. Поэтому мы раза три в год посылаем в горы своего заготовителя. В обмен на продукты

Традиционное изображение старейшины рода

местные плотогоны обеспечивают нас отличными стволами мпингу, мухогу и жамбира. Так что не удивляйтесь тому, что первый в Мозамбике кооператив резчиков возник посреди болот...

МАСКИ БЕЗ МИСТИКИ

Красив закат над Замбези. Сидя на террасе комиссарского дома, видишь, как пурпурное светило погружается в воду великой реки, окрашивая ее во все более яркие красные тона. То розовыми, то кроваво-алыми бликами отсвечивают озерца и лагуны. Сначала как бы блекнет, желтеет, а затем становится кирпично-бурой еще час назад изумрудная трава поймы. Если подует ветер, раскрасневшиеся метелки рогоза и камыша искрятся на фоне заката фантастическим фейерверком, а бордовые сполохи облаков нагоняют зловещие черные тени на это великолепие красок. Однако, погрузившись в Замбези, солнце изгнало из нее мириады комаров и мошек. Они пищали, жужжали, кусались и жалили. Мы с Вольфгангом ретировались с террасы, но в доме летающих тварей оказалось

2

19