Вокруг света 1983-07, страница 4
МАРШРУТАМИ ПЯТИЛЕТКИ верных \ чистках можно только зимой. Для перевозки труб через реки приходилось намораживать лед. Клали ветки, заливали их водой, потом еще слой, и снова — водой... Только тогда пускали машину с турбинами весом под сто тонн... На западе, в Карпатах,— тоже нелегко,— заключил Полищук,— но трудности иные...» - Когда прилетим, сразу свяжись с Внуковым,— услышал я голос командира экипажа. Он повернулся к своему молодому напарнику:— Внуков говорил, что надо слетать в Славское, взять технику... В кабине снова повисла тишина, и небо скользило над нами плотным синим потоком с белыми, как пена, облаками... С Внуковым я тоже встречался. Но это было уже в Ивано-Франковске, в полевом штабе, откуда ведется координация всех строительных работ на карпатском участке. Валентин Константинович Внуков — главный инженер Закавказского управления строительства трубопроводов. Когда я вошел в его кабинет, он выдерживал телефонный аврал, говорил со мной, потом опять перебрасывал трубки телефонов, отдавал команды и беспомощно разводил руками, как бы сетуя на обычную обстановку своего кабинета. От него я узнал, что протяженность карпатского участка газопровода 187 километров. И что Карпаты горы сложные и труднопроходимые. Строителям приходится нелегко: склоны рыхлые, обломочный скальный материал, смешанный с суглинками, много родников, мешает сильная обводненность района, трасса в основном проходит по глухи^ местам, потому надо прокладывать подъездные пути для техники, которая везет трубы, при-грузы, строительные материалы. Есть участки, куда можно подняться только гусеничной техникой или вертолетом... — На трубопровод приходится навешивать многотонные пригрузы для того, чтобы придать ему устойчивость на заболоченных участках трассы,— говорил Внуков,— и пригрузы мы устанавливаем на таких участках чуть ли не каждые два метра. Например, в не которых горных местах Львовской области надо уложить свыше двух тысяч подобных железобетонных «якорей». А всего на нашем участке свыше двадцати тысяч. Механизмам трудно работать на этих склонах — они скользят. При таком сложном рельефе должно быть смонтировано огромное количество колен-вставок...— Он прочел на моем лице непонимание и тут же пояснил: — Вставка — кривая из трубы, которая дает возможность поворачивать нить газопровода. Протяженность одних только кривых вставок достигает двадцати процентов от всей трассы. Из слов Валентина Константиновича следовало и то, что на равнине трубы для укладки свариваются в секции из трех труб. Но в горах это практически невозможно: трубы на высоту поднимаются по одной или в редком случае сдвоенными... Далеко впереди показались домики, точнее, вагончики. «Выгода»,— обронил командир экипажа. И весь сосредоточился на рычагах управления. Мы пошли на посадку. Целились на вершину холма, поблизости от поселка. Командир боковым зрением следил за мной: производит ли впечатление эта местность? Я же был занят тем, что сверху наблюдал за человеком, шедшим к посадочной площадке. Через несколько минут вертолет уже был на земле, и я сразу столкнулся с этим человеком лицом к лицу. В грубом шерстяном свитере, с тихими черными глазами, он назвался Сеником Вазгеновичем Геворкяном. Так я познакомился с начальником специального управления № 1. Его заместитель, в огромном черном тулупе, подошел позже. Несколько секунд они говорили между собой, забыв обо мне. Нетрудно было догадаться, что они продолжают разговор, начатый до нашего прилета. Речь шла о технике, о людях, проблемах, требующих безотлагательного решения. Так, как бывает обычно и ежечасно на любой стройке. С холма открывался простор на все стороны. У подножия лежал городок плотно пригнанные друг к друг\ разноцветные вагончики. В стороне от жилья чернели машины, б\льдозеры. — На трассу двинем сегодня же.— Я понял, что Геворкян обращается и ко мне тоже. Чем быстрее...— встрял было я но тут же осекся — Тогда поехали,— сказал Геворкян своему заму,— Найди быстро шофера, а я пальто только надену. Встретимся у машины. Они молча разошлись в разные стороны. Я же пошел к вагончикам и стал ждать... Как только «уазик» тронулся, двинулись и далекие контуры гор, замелькали поселки Потом нам попадались бредущие вдоль дороги группами или в одиночку горнолыжники, взвалившие на плечи тяжелое снаряжение. Одетые в яркие костюмы, они вносили в окружающий бело-серый пейзаж что-то новое, непривычное тому, к чему я готовился. Думая об этом, услышал Геворкяна: — Когда солнце щедрое, здесь просто роскошно. Но в прошлый сезон погода нас здорово подвела, лето и начало осени были мокрые как никогда, зима хуже всех здешних зим... Технику по мокроте поднимать — дело поганое... Я уже отметил про себя, что Геворкян из породы людей, которые, кажется, никогда, ни при каких обстоятельствах не жалуются. Да и это не было жалобой. Мы ехали уже в сумерках, и казалось, горы совсем рядом. Их массивы наступали на нас. Вдали белели неровные, рваные вершины. Григорян — зам Геворкяна — спал, вобрав голову в огромный ^оротник своего полушубка. — Вторую ночь на ногах, устал,— словно оправдывая коллегу, как бы про себя обронил начальник.-- Дел было во сколько! — Он молча поднес руку к горлу.— Работает на газопроводе уже двадцать лет,— кивнул он на спящего,— бывал в Средней Азии, работал на Украине... В общем исколесил много... И курит много...- неожиданно сказал Геворкян. - Вот только... когда домой приезжает, дети его не папой, а дядей называют. — Геворкян помолчал и уже совсем серьезно заключил: — Сложная у нас профессия. Точно говорю, без дураков... В Славское приехали, когда уже совсем стемнело Небо было глубокое, полное звезд. Далеко-далеко залаяла собака. Иногда двери вагончиков распахивались, и в ночь врезались снопы яркого света. Принесли ключ от свободного вагончика. Едва рассвело, мы уже были на пути к трассе. В вездеходе сидели, тесно прижавшись друг к другу, рядом с водителем. А вездеход лез на горный склон. За стеклом открывалась заснеженная, накатанная машинами колея, которая, петляя, уходила за скальные выступы, туда, где лежала нитка газопровода. Решено было проехать вдоль г • |
